Повторю эту важную мысль иначе. Представьте себе чашу. Вот эта чаша есть возможность вместить всё. Но предмет лишенности – это то, что по определению не может в эту чашу войти. Значит, что бы мы ни налили в эту чашу, этой чаше плевать, потому что главное, чем бы она хотела заполниться, невозможно туда налить, потому что оно бесконечно превосходит план этой чаши. Эта чаша лишена. Она лишена, но она здесь, – мы видим ее страдательную, пассивную лишенность. И есть то, что не может быть в нее налито, – это предмет лишенности. Повторюсь: невозможное представляется на следующем этапе сокрытия как отрицаемое, а Абсолют – как отрицающее. Невозможное как отрицаемое является как бы предтечей предмета лишенности. То есть предмет лишенности – это тоже то, что не может быть вмещено, не может быть схвачено, не может быть налито, притянуто. И вот две чаши, которые обречены быть разбитыми, которые обречены быть пустыми, – это чаша невозможного как отрицаемого и чаша Абсолюта как отрицающего, который не допускает ничего кроме себя, – они являются полярными антагонистами, между которыми мысль растянута: в одном она вся в Абсолюте, который исключает, не допускает ничего, кроме себя, в другом – она вся в невозможном, в которое она, эта мысль, инвестировала все свои аспирации (от лат. aspiratio, «выдыхание»). Две эти взаимоисключающих точки одинаково пусты относительно предмета лишенности. То есть они, эти две чаши, отрицательно тождественны. Здесь мы приходим к обретению отрицательной тождественности, когда тождественность исчерпывает себя как принцип. Как метафизический принцип она исчерпывает себя тогда, когда она отрицательно тождественна, а отрицательно тождественна она тогда, когда две вещи тождественны через привационность, одинаковы в своей привационности, хотя они взаимно исключают друг друга – каждая в своей полноте. И вот есть как бы две чаши – в одной чаше отрицаемое, в другой – отрицающее, – а этого предмета лишенности нет в обеих чашах, то есть эти обе чаши негативно тождественны, и это – смерть Мысли. И в тот момент, когда Мысль умирает, то есть божественная Провиденциальная Мысль погружается в смерть, совпадая с Величием абсолютного превосходства, абсолютного Зла, которое выражается только в черном, негативном превосходстве, – в этот момент просыпается нетождество как чистая освободительная эссенция Мысли, то есть нетождество этому тотальному Всему как принципу «превосходства над превосходством», когда Чёрная ткань неутверждения преодолена, неутверждение снято, потому что есть только утверждение – утверждение трансцендентного. Но это утверждение не позитива здесь, которое можно пощупать, не онтологическое утверждение, это – высшая математика, речь идет о чисто математическом решении. Имеется в виду соответствующая математика, – математика трансцендентного Субъекта, в которой достигается окончательное преодоление самой идеи «здесь и теперь», пребывания здесь, тождества, идеи как закрытости, так и негативной открытости, то есть негативная открытость как превосходство, которое может быть выражено только в Чёрной Бездне. А истинное трансцендентное – оно не тождественно ничему из того, что закрыто, и той Чёрной Бездне, которая превосходит всё закрытое.
Повторю эту важную мысль иначе. Представьте себе чашу. Вот эта чаша есть возможность вместить всё. Но предмет лишенности – это то, что по определению не может в эту чашу войти. Значит, что бы мы ни налили в эту чашу, этой чаше плевать, потому что главное, чем бы она хотела заполниться, невозможно туда налить, потому что оно бесконечно превосходит план этой чаши. Эта чаша лишена. Она лишена, но она здесь, – мы видим ее страдательную, пассивную лишенность. И есть то, что не может быть в нее налито, – это предмет лишенности. Повторюсь: невозможное представляется на следующем этапе сокрытия как отрицаемое, а Абсолют – как отрицающее. Невозможное как отрицаемое является как бы предтечей предмета лишенности. То есть предмет лишенности – это тоже то, что не может быть вмещено, не может быть схвачено, не может быть налито, притянуто. И вот две чаши, которые обречены быть разбитыми, которые обречены быть пустыми, – это чаша невозможного как отрицаемого и чаша Абсолюта как отрицающего, который не допускает ничего кроме себя, – они являются полярными антагонистами, между которыми мысль растянута: в одном она вся в Абсолюте, который исключает, не допускает ничего, кроме себя, в другом – она вся в невозможном, в которое она, эта мысль, инвестировала все свои аспирации (от лат. aspiratio, «выдыхание»). Две эти взаимоисключающих точки одинаково пусты относительно предмета лишенности. То есть они, эти две чаши, отрицательно тождественны. Здесь мы приходим к обретению отрицательной тождественности, когда тождественность исчерпывает себя как принцип. Как метафизический принцип она исчерпывает себя тогда, когда она отрицательно тождественна, а отрицательно тождественна она тогда, когда две вещи тождественны через привационность, одинаковы в своей привационности, хотя они взаимно исключают друг друга – каждая в своей полноте. И вот есть как бы две чаши – в одной чаше отрицаемое, в другой – отрицающее, – а этого предмета лишенности нет в обеих чашах, то есть эти обе чаши негативно тождественны, и это – смерть Мысли. И в тот момент, когда Мысль умирает, то есть божественная Провиденциальная Мысль погружается в смерть, совпадая с Величием абсолютного превосходства, абсолютного Зла, которое выражается только в черном, негативном превосходстве, – в этот момент просыпается нетождество как чистая освободительная эссенция Мысли, то есть нетождество этому тотальному Всему как принципу «превосходства над превосходством», когда Чёрная ткань неутверждения преодолена, неутверждение снято, потому что есть только утверждение – утверждение трансцендентного. Но это утверждение не позитива здесь, которое можно пощупать, не онтологическое утверждение, это – высшая математика, речь идет о чисто математическом решении. Имеется в виду соответствующая математика, – математика трансцендентного Субъекта, в которой достигается окончательное преодоление самой идеи «здесь и теперь», пребывания здесь, тождества, идеи как закрытости, так и негативной открытости, то есть негативная открытость как превосходство, которое может быть выражено только в Чёрной Бездне. А истинное трансцендентное – оно не тождественно ничему из того, что закрыто, и той Чёрной Бездне, которая превосходит всё закрытое.
Из книги «Логика монотеизма», 2021 г.
BY Гейдар Джемаль. Архив
Warning: Undefined variable $i in /var/www/tg-me/post.php on line 280
However, analysts are positive on the stock now. “We have seen a huge downside movement in the stock due to the central electricity regulatory commission’s (CERC) order that seems to be negative from 2014-15 onwards but we cannot take a linear negative view on the stock and further downside movement on the stock is unlikely. Currently stock is underpriced. Investors can bet on it for a longer horizon," said Vivek Gupta, director research at CapitalVia Global Research.
How Does Telegram Make Money?
Telegram is a free app and runs on donations. According to a blog on the telegram: We believe in fast and secure messaging that is also 100% free. Pavel Durov, who shares our vision, supplied Telegram with a generous donation, so we have quite enough money for the time being. If Telegram runs out, we will introduce non-essential paid options to support the infrastructure and finance developer salaries. But making profits will never be an end-goal for Telegram.
