Гоша на дискотеке

О том, как французы закидали Игоря Стравинского овощами или почему нам бывает трудно слушать новую музыку:

Сумрачным вечером 29 мая 1913 года публика рассаживалась в зале Театра Елисейских полей, где вот-вот должна была начаться одна из самых ожидаемых премьер весны. Среди пришедших: Гертруда Стайн, Жан Кокто, Марсель Дюшан и ворох других небезызвестных парижан. Маститых гостей привлек показ «Весны священной» — третьего балета 31-летнего Игоря Стравинского. В основу замысла этого произведения лег сон. Стравинскому привиделась юная девушка, которая погибла в танце, пытаясь призвать весну. Воодушевленный таким сюжетом, композитор при поддержке Рериха (либретто, костюмы), Нижинского (хореография), ну и, конечно, Дягилева (импресарио), подготовил новаторский балет и собирался повторить успех «Жар-птицы», подарившей ему статус молодого таланта.

В новой работе Стравинский смешал элементы славянского фольклора с модерновыми ритмами, гармониями, длинными фразами и в итоге создал чуть ли не главное произведение столетия, с которого начинается настоящий, а не календарный XX век в музыке. Как писал критик Алекс Росс в книге «The Rest Is Noise», работа Стравинского дала импульс модернизму в классике, джазе, а потом и электронике. Величие «Весны» впоследствии признали все. Например, Леонард Бернстайн называл ее «наилучшим образцом полиритмии, диссонанса и асимметрии, который когда-либо придумывали люди».

Однако в вечер премьеры до отказа переполненный зал отреагировал на работу Стравинского неожиданным образом. «Весна» началась сольной партией фагота в самом верхнем регистре, следом за которой последовала настолько странная диссонирующая волна звуков, что буржуазная публика не стала сдерживать смех. А когда на сцену вышли артисты, которых Нижинский заставил танцевать, скосолапившись, на прямых ногах, так что прыжки отдавались у них в голове – людей охватил бесконечный животный ужас. Публика стала свистеть, в зале поднялся гул, заглушивший игру оркестра, а потом все подрались. Те, кто увидел в происходящем музыкальный эквивалент кубизма, били морды тем, кто подумал, что это фарс и уродство. Народ устроил дикий моб. В оркестровую яму летело все, что попадалось людям под руку, а Стравинский ушел из зала.

Сегодня «Весна Священная» считается великим произведением, с которого начался тектонический сдвиг в восприятии музыки. Но в ту ночь публика хотела услышать что-то понятное и знакомое (хотя бы в плане ритма), а в итоге получила звуковой хаос и покинула театр взволнованной и побитой. А все из-за того, что кто-то сочинил новую музыку.

В одном из моих любимых текстов журнала Aeon – «One more Time» ученые из Университета Арканзаса объясняют, почему большинству из нас часто хочется включать знакомые треки. В принципе, все просто – когда мы слышим известные вещи, то получаем бо́льшие порции дофамина. Не говоря уже о сентиментальных переживаниях, которые они (треки) вызывают. Все это в сумме дает спокойствие, защищенность и помогает почувствовать себя комфортней. В свою очередь, пробуя что-то новое, человек рискует — ему может стать не по себе. Естественно, с возрастом новое становится слушать труднее, что связано со снижением нейропластичности мозга. А еще с тем, что после 30 люди больше заняты работой, детьми, баблом и просто не могут/не хотят уделить время поиску музыки. Слушать новое сложно — не настолько, конечно, как запускать ракеты, но сложно по сравнению с тем, чтобы включить Adele с понятной прогрессией аккордов (1-5-6-4).

И особенно сложно, когда все вокруг резко меняется. Но именно в такие моменты — это вдвойне необходимо. Земля продолжает вращаться, и культура гонится следом за ней даже если мы испуганно затаились у себя дома. И абстрагировавшись от этого взрывного развития можно остаться в аппендиксе из понятной и знакомой музыки. Пойти на риск и узнать, как резонируют изменения в музыкантах и что они пишут — это еще и отличный способ лучше запомнить происходящее. Новым временам нужна новая музыка, пускай она поначалу и покажется кому-то дикой, а история «Весны священной» – отличное тому подтверждение.

www.tg-me.com/us/Гоша на дискотеке/com.goshagoesdancing/538

4.9K viewsedited  May 31, 2020 at 12:43

О том, как французы закидали Игоря Стравинского овощами или почему нам бывает трудно слушать новую музыку:

Сумрачным вечером 29 мая 1913 года публика рассаживалась в зале Театра Елисейских полей, где вот-вот должна была начаться одна из самых ожидаемых премьер весны. Среди пришедших: Гертруда Стайн, Жан Кокто, Марсель Дюшан и ворох других небезызвестных парижан. Маститых гостей привлек показ «Весны священной» — третьего балета 31-летнего Игоря Стравинского. В основу замысла этого произведения лег сон. Стравинскому привиделась юная девушка, которая погибла в танце, пытаясь призвать весну. Воодушевленный таким сюжетом, композитор при поддержке Рериха (либретто, костюмы), Нижинского (хореография), ну и, конечно, Дягилева (импресарио), подготовил новаторский балет и собирался повторить успех «Жар-птицы», подарившей ему статус молодого таланта.

В новой работе Стравинский смешал элементы славянского фольклора с модерновыми ритмами, гармониями, длинными фразами и в итоге создал чуть ли не главное произведение столетия, с которого начинается настоящий, а не календарный XX век в музыке. Как писал критик Алекс Росс в книге «The Rest Is Noise», работа Стравинского дала импульс модернизму в классике, джазе, а потом и электронике. Величие «Весны» впоследствии признали все. Например, Леонард Бернстайн называл ее «наилучшим образцом полиритмии, диссонанса и асимметрии, который когда-либо придумывали люди».

Однако в вечер премьеры до отказа переполненный зал отреагировал на работу Стравинского неожиданным образом. «Весна» началась сольной партией фагота в самом верхнем регистре, следом за которой последовала настолько странная диссонирующая волна звуков, что буржуазная публика не стала сдерживать смех. А когда на сцену вышли артисты, которых Нижинский заставил танцевать, скосолапившись, на прямых ногах, так что прыжки отдавались у них в голове – людей охватил бесконечный животный ужас. Публика стала свистеть, в зале поднялся гул, заглушивший игру оркестра, а потом все подрались. Те, кто увидел в происходящем музыкальный эквивалент кубизма, били морды тем, кто подумал, что это фарс и уродство. Народ устроил дикий моб. В оркестровую яму летело все, что попадалось людям под руку, а Стравинский ушел из зала.

Сегодня «Весна Священная» считается великим произведением, с которого начался тектонический сдвиг в восприятии музыки. Но в ту ночь публика хотела услышать что-то понятное и знакомое (хотя бы в плане ритма), а в итоге получила звуковой хаос и покинула театр взволнованной и побитой. А все из-за того, что кто-то сочинил новую музыку.

В одном из моих любимых текстов журнала Aeon – «One more Time» ученые из Университета Арканзаса объясняют, почему большинству из нас часто хочется включать знакомые треки. В принципе, все просто – когда мы слышим известные вещи, то получаем бо́льшие порции дофамина. Не говоря уже о сентиментальных переживаниях, которые они (треки) вызывают. Все это в сумме дает спокойствие, защищенность и помогает почувствовать себя комфортней. В свою очередь, пробуя что-то новое, человек рискует — ему может стать не по себе. Естественно, с возрастом новое становится слушать труднее, что связано со снижением нейропластичности мозга. А еще с тем, что после 30 люди больше заняты работой, детьми, баблом и просто не могут/не хотят уделить время поиску музыки. Слушать новое сложно — не настолько, конечно, как запускать ракеты, но сложно по сравнению с тем, чтобы включить Adele с понятной прогрессией аккордов (1-5-6-4).

И особенно сложно, когда все вокруг резко меняется. Но именно в такие моменты — это вдвойне необходимо. Земля продолжает вращаться, и культура гонится следом за ней даже если мы испуганно затаились у себя дома. И абстрагировавшись от этого взрывного развития можно остаться в аппендиксе из понятной и знакомой музыки. Пойти на риск и узнать, как резонируют изменения в музыкантах и что они пишут — это еще и отличный способ лучше запомнить происходящее. Новым временам нужна новая музыка, пускай она поначалу и покажется кому-то дикой, а история «Весны священной» – отличное тому подтверждение.

BY Гоша на дискотеке