«На протяжении своей переводческой деятельности мне пришлось вырабатывать свои принципы перевода, которым я с самого начала следовал, и чем дальше, тем более строго. Попытаюсь сейчас изложить, в чём состоят эти принципы.
Ни у кого не вызовет сомнения самое общее положение: стихотворный перевод должен возможно ближе передавать смысл подлинника и в то же время звучать по-русски как поэтическое произведение, претендуя на то, чтобы занять своё место в русской литературе (вспомним слова Жуковского: "Переводчик в прозе -- раб, переводчик в стихах -- соперник", его собственные переводы зрелой поры -- лучшее тому подтверждение). Эти два начала (точность в передаче подлинника и благозвучие по-русски) нередко вступают в противоречие между собой. Есть множество переводов, звучащих по-русски, но при проверке ничего общего с подлинником не имеющих или далеко от него отходящих, -- и, с другой стороны, скрупулёзно передающих подлинник, но совершенно беспомощных как стихи (по ироническому замечанию К. И. Чуковского "если это стихи, то что же такое еловые палки?"). К счастью, наиболее профессионально подготовленные и обладающие поэтическим даром переводчика мастера (такие из новейших, как Ю. Б. Корнеев или С. Н. Иванов) успешно преодолевали эти противоречия, создавая подлинные шедевры перевода, максимально приближающиеся к исходным стихам и прекрасные по-русски. Я стремился к тому высшему классу перевода, который выражен в творениях Гнедича, Жуковского и их последователей вплоть до нашего времени. Что же мне представляется обязательным в этой моей деятельности?
Есть вещи, принципиально непередаваемые в переводе. Для китайской поэзии это чередование тонов. В русском и вообще в индоевропейских языках нет музыкального ударения, приходится заменять китайский строй стиха на русский силлабо-тонический или акцентный стих. В справедливости этой операции, кажется, никто ещё не выражал сомнения.
Другие особенности китайского стиха, не имеющие точных соответствий в русском стихосложении, могут быть переданы приблизительно, субститутами, которые функционально играют ту же роль. В первую очередь такою особенностью является китайская рифма. Присутствующая в наидревнейших дошедших до нашего времени стихах, она имеет принципиальное отличие от рифмы, нам привычной. Все слоги китайского языка (это на сто процентов справедливо для древнекитайского, но с некоторыми оговорками -- и для современного) состоят из двух частей -- начальной согласной (инициаль) и конечной гласной (финаль) -- эту закономерность установили ещё древнекитайские фонетисты. Инициаль в рифму не входит, рифмуются только финали, где есть и удвоенные (дифтонги) и утроенные (трифтонги) сочетания гласных, составляющих один слог. Кроме того, в рифму должно входить и музыкальное ударение -- "тон". Всё это разнообразие даёт богатую систему рифм, основанных только на финалях. По-русски рифма только по окончанию на гласный (при бедности русского состава гласных: а-и-у-э-о) звучит как очень бедная рифма или -- чаще -- как вообще почти не рифма (ср. у Есенина: "Я от ярости себя не сберегу -- приоткинув чёрную чадру). Поэтому попытки передать по-русски рифму китайскую представляются тщетными, недаром В. М. Алексеев назвал такие попытки "фокусом сомнительной заслуги". Приходится прибегать к нормальной русской рифме, передающей порядок рифмованных строк. Этому принципу я строго следую, но он отнюдь не является общепризнанным. Л. 3. Эйдлин, А. А. Ахматова, отчасти И. С. Смирнов нередко отказываются от рифм вообще (Эйдлин объяснял это стремлением к наибольшей дословной точности, погоня за рифмой, по его мнению, приводила к нарушению точности и строгости изложения оригинала. Ахматова говорила, что в рифмованных стихах для неё исчезает аромат древности. -- Я намеренно беру мнения и практику двух наиболее общепризнанных мастеров перевода с китайского).
«На протяжении своей переводческой деятельности мне пришлось вырабатывать свои принципы перевода, которым я с самого начала следовал, и чем дальше, тем более строго. Попытаюсь сейчас изложить, в чём состоят эти принципы.
Ни у кого не вызовет сомнения самое общее положение: стихотворный перевод должен возможно ближе передавать смысл подлинника и в то же время звучать по-русски как поэтическое произведение, претендуя на то, чтобы занять своё место в русской литературе (вспомним слова Жуковского: "Переводчик в прозе -- раб, переводчик в стихах -- соперник", его собственные переводы зрелой поры -- лучшее тому подтверждение). Эти два начала (точность в передаче подлинника и благозвучие по-русски) нередко вступают в противоречие между собой. Есть множество переводов, звучащих по-русски, но при проверке ничего общего с подлинником не имеющих или далеко от него отходящих, -- и, с другой стороны, скрупулёзно передающих подлинник, но совершенно беспомощных как стихи (по ироническому замечанию К. И. Чуковского "если это стихи, то что же такое еловые палки?"). К счастью, наиболее профессионально подготовленные и обладающие поэтическим даром переводчика мастера (такие из новейших, как Ю. Б. Корнеев или С. Н. Иванов) успешно преодолевали эти противоречия, создавая подлинные шедевры перевода, максимально приближающиеся к исходным стихам и прекрасные по-русски. Я стремился к тому высшему классу перевода, который выражен в творениях Гнедича, Жуковского и их последователей вплоть до нашего времени. Что же мне представляется обязательным в этой моей деятельности?
Есть вещи, принципиально непередаваемые в переводе. Для китайской поэзии это чередование тонов. В русском и вообще в индоевропейских языках нет музыкального ударения, приходится заменять китайский строй стиха на русский силлабо-тонический или акцентный стих. В справедливости этой операции, кажется, никто ещё не выражал сомнения.
Другие особенности китайского стиха, не имеющие точных соответствий в русском стихосложении, могут быть переданы приблизительно, субститутами, которые функционально играют ту же роль. В первую очередь такою особенностью является китайская рифма. Присутствующая в наидревнейших дошедших до нашего времени стихах, она имеет принципиальное отличие от рифмы, нам привычной. Все слоги китайского языка (это на сто процентов справедливо для древнекитайского, но с некоторыми оговорками -- и для современного) состоят из двух частей -- начальной согласной (инициаль) и конечной гласной (финаль) -- эту закономерность установили ещё древнекитайские фонетисты. Инициаль в рифму не входит, рифмуются только финали, где есть и удвоенные (дифтонги) и утроенные (трифтонги) сочетания гласных, составляющих один слог. Кроме того, в рифму должно входить и музыкальное ударение -- "тон". Всё это разнообразие даёт богатую систему рифм, основанных только на финалях. По-русски рифма только по окончанию на гласный (при бедности русского состава гласных: а-и-у-э-о) звучит как очень бедная рифма или -- чаще -- как вообще почти не рифма (ср. у Есенина: "Я от ярости себя не сберегу -- приоткинув чёрную чадру). Поэтому попытки передать по-русски рифму китайскую представляются тщетными, недаром В. М. Алексеев назвал такие попытки "фокусом сомнительной заслуги". Приходится прибегать к нормальной русской рифме, передающей порядок рифмованных строк. Этому принципу я строго следую, но он отнюдь не является общепризнанным. Л. 3. Эйдлин, А. А. Ахматова, отчасти И. С. Смирнов нередко отказываются от рифм вообще (Эйдлин объяснял это стремлением к наибольшей дословной точности, погоня за рифмой, по его мнению, приводила к нарушению точности и строгости изложения оригинала. Ахматова говорила, что в рифмованных стихах для неё исчезает аромат древности. -- Я намеренно беру мнения и практику двух наиболее общепризнанных мастеров перевода с китайского).
BY Письма династии Минь
Warning: Undefined variable $i in /var/www/tg-me/post.php on line 283
However, analysts are positive on the stock now. “We have seen a huge downside movement in the stock due to the central electricity regulatory commission’s (CERC) order that seems to be negative from 2014-15 onwards but we cannot take a linear negative view on the stock and further downside movement on the stock is unlikely. Currently stock is underpriced. Investors can bet on it for a longer horizon," said Vivek Gupta, director research at CapitalVia Global Research.
Importantly, that investor viewpoint is not new. It cycles in when conditions are right (and vice versa). It also brings the ineffective warnings of an overpriced market with it.Looking toward a good 2022 stock market, there is no apparent reason to expect these issues to change.
