До 23 мая в РИВ ГОШ — дни нишевой парфюмерии. Скидки обещают, как и всегда, до 50%. И если покупаете нишевую парфюмерию, то не забывайте про промокод MIST. Он вычитает ещё 1000 руб. при покупке от 4000 (кроме специальных цен и исключений). Да и действует дольше — до 26 мая.
В этот раз сделал для вас отпускную подборку. Ароматы в ней спокойные, беззаботные и расслабленные, отличные спутники для ничегонеделания и никуданеспешения.
1. Une Pistache от Obvious — сладко-пряная пудра, марципан и сливочная фисташка, взбитые в нежнейший мусс вместе с сандаловой мукой и кашмераном. Как красивы его текстура и баланс. Как приятен нежный, сладкий, молочный, орехово-зеленый запах.
2. In love with the cocos Fugazzi. Еще один мусс. На этот раз из кокосового молока и туберозы. Производитель говорит «белые цветы» и обещает апельсиновый цвет, но нет. Тубероза. Аромат сложно скроен: здесь и амброво-цитрусовый скелет, и крем из белых цветов, и солоноватый сандал. Красиво, в общем.
3. Rose of no man’s land Byredo. Роза с малиной, игристым и сухой, хрустящей амброй. Спокойная, расслабленная, элегантная красота без улыбки. В этом аромате здорово читать что-то интересное, но серьезное, на подумать. И вы видели скидку?! 42%!
4. Minted nomenclature. Личный фаворит этой подборки. Зеленый, чайный, жасминово-мятный свежак. Летит, пульсирует, искрится и издает звуки светового меча. Ничего не делать в нем не получается. Хочется хотя бы пройтись, пусть и бесцельно.
5. Spring dance Jusbox. Зелень, жасмин и мускус, которые пахнут черемухой, туберозой, эвкалиптом и промокшей под летним дождём сигаретой. Действительно напомнил мне Carnal Flower Frederic Malle, да и автор тот же, но Spring dance спокойней и свежей, зеленей и чище.
А еще у РИВ ГОШ есть телеграм-канал, где собраны вообще все акции и новости. Если не хотите их пропустить, то есть смысл подписаться. Я, например, потрачу дензнаки на лицесредства Caudalie, потому что люблю очень и потому что про скидки вычитал.
В этот раз сделал для вас отпускную подборку. Ароматы в ней спокойные, беззаботные и расслабленные, отличные спутники для ничегонеделания и никуданеспешения.
1. Une Pistache от Obvious — сладко-пряная пудра, марципан и сливочная фисташка, взбитые в нежнейший мусс вместе с сандаловой мукой и кашмераном. Как красивы его текстура и баланс. Как приятен нежный, сладкий, молочный, орехово-зеленый запах.
2. In love with the cocos Fugazzi. Еще один мусс. На этот раз из кокосового молока и туберозы. Производитель говорит «белые цветы» и обещает апельсиновый цвет, но нет. Тубероза. Аромат сложно скроен: здесь и амброво-цитрусовый скелет, и крем из белых цветов, и солоноватый сандал. Красиво, в общем.
3. Rose of no man’s land Byredo. Роза с малиной, игристым и сухой, хрустящей амброй. Спокойная, расслабленная, элегантная красота без улыбки. В этом аромате здорово читать что-то интересное, но серьезное, на подумать. И вы видели скидку?! 42%!
4. Minted nomenclature. Личный фаворит этой подборки. Зеленый, чайный, жасминово-мятный свежак. Летит, пульсирует, искрится и издает звуки светового меча. Ничего не делать в нем не получается. Хочется хотя бы пройтись, пусть и бесцельно.
5. Spring dance Jusbox. Зелень, жасмин и мускус, которые пахнут черемухой, туберозой, эвкалиптом и промокшей под летним дождём сигаретой. Действительно напомнил мне Carnal Flower Frederic Malle, да и автор тот же, но Spring dance спокойней и свежей, зеленей и чище.
А еще у РИВ ГОШ есть телеграм-канал, где собраны вообще все акции и новости. Если не хотите их пропустить, то есть смысл подписаться. Я, например, потрачу дензнаки на лицесредства Caudalie, потому что люблю очень и потому что про скидки вычитал.
Сегодня изучаю новую для себя итальянскую марку Sly John’s Lab. Дистрибьютер прислал всего пять ароматов бренда, принадлежащего владельцам небезызвестного в России M.INT.
Но на фотографии — парфюмер и директор исследовательского центра компании Moellhausen Доминик Мёльхаузен. Из пяти присланных мне ароматов два — авторства Доминик. И это единственные работы, которые мне понравились. О, как они выделяются на фоне остальных яркостью, многоцветностью, силой и качеством плоти.
Первый — Sweet Lure — восхитительная корично-бальзамическая ваниль с персиком и пачулями. Мощный, громкий и яркий, но очень красивый и гармоничный аромат. Гурманская его часть — сливочная тянучка или помадка, присыпанная свежемолотой корицей — пышущей сквозь тооонкий фруктовый аккорд. А древесная собрана из пачулей, сандала и амбры. И вместе они работают отлично.
Второй — Paradoxical — сухой, сияющий всеми гладко выбритыми подбородками мира, шипучий, хрустящий косметическим тальком мужской древесно-амбровый фужер с мятой и сушеными яблоками. Сладости — ноль, свежести — через край, но это не скучная цитрусово-одеколонная свежесть, а продуманный до мелочей аккорд, где минеральные, древесные, ароматические и амбровые материалы соединяются в единый, монолитный, полупрозрачный обелиск, возвышающийся белоснежным куском льда над раскалёнными песками пустыни. Звучит парадоксально, ну так и название у аромата Paradoxical.
Хотел было призывать вас следить за творчеством этого парфюмера, но бренды, для которых работает Доминик, в Россию, скорее всего, не попадают. Как я понял, она специализируется на Ближнем Востоке, и там же два раза получала титул «парфюмер года».
Однако я задумался, почему оба ее аромата для Sly John’s Lab настолько мне понравились? Ответ пришел быстро: они очень похожи на то, что я делаю для Hedonist. Я почувствовал родство с парфюмерным стилем и экспрессией Доминик. И еще она очень красива. А красивые люди — моя слабость и страсть. Особенно если они талантливы.
Но на фотографии — парфюмер и директор исследовательского центра компании Moellhausen Доминик Мёльхаузен. Из пяти присланных мне ароматов два — авторства Доминик. И это единственные работы, которые мне понравились. О, как они выделяются на фоне остальных яркостью, многоцветностью, силой и качеством плоти.
Первый — Sweet Lure — восхитительная корично-бальзамическая ваниль с персиком и пачулями. Мощный, громкий и яркий, но очень красивый и гармоничный аромат. Гурманская его часть — сливочная тянучка или помадка, присыпанная свежемолотой корицей — пышущей сквозь тооонкий фруктовый аккорд. А древесная собрана из пачулей, сандала и амбры. И вместе они работают отлично.
Второй — Paradoxical — сухой, сияющий всеми гладко выбритыми подбородками мира, шипучий, хрустящий косметическим тальком мужской древесно-амбровый фужер с мятой и сушеными яблоками. Сладости — ноль, свежести — через край, но это не скучная цитрусово-одеколонная свежесть, а продуманный до мелочей аккорд, где минеральные, древесные, ароматические и амбровые материалы соединяются в единый, монолитный, полупрозрачный обелиск, возвышающийся белоснежным куском льда над раскалёнными песками пустыни. Звучит парадоксально, ну так и название у аромата Paradoxical.
Хотел было призывать вас следить за творчеством этого парфюмера, но бренды, для которых работает Доминик, в Россию, скорее всего, не попадают. Как я понял, она специализируется на Ближнем Востоке, и там же два раза получала титул «парфюмер года».
Однако я задумался, почему оба ее аромата для Sly John’s Lab настолько мне понравились? Ответ пришел быстро: они очень похожи на то, что я делаю для Hedonist. Я почувствовал родство с парфюмерным стилем и экспрессией Доминик. И еще она очень красива. А красивые люди — моя слабость и страсть. Особенно если они талантливы.
Ох и задачку задал мне Vanilla Powder Matiere Premiere.
Причем задачку не техническую — сделан он очень понятно — но эмоциональную. И решать ее я буду прямо здесь, в тексте, разматывая клубок мыслей и умозаключая в процессе.
Vanilla Powder — про ваниль, но не про пудру. Я не чувствую в композиции ни самого пудрового аккорда, ни даже пудровой текстуры. А еще эта ваниль гораздо более кондитерская, чем бальзамическая. Буквально: она похожа на густой, сливочный и глянцевый крем-брюле, который еще не успели закрыть хрустящей сахарной корочкой. И такая ваниль, на мой взгляд, хороша лишь в составе более сложных ароматов. Например, в сочетании с молочными туберозами, зелеными ароматическими аккордами или классическими в таких случаях пряностями и удом. Словом, когда ваниль — часть паззла.
В Vanilla Powder ваниль — смысловой аккорд, к сожалению, недостаточно хорошо проработанный для главной роли. Ему не хватает детализации, которая обычно достигается с помощью близких контрастов. Однако совсем без контраста Орельен Гишар не обошелся, о нет. От начала и до самого конца из аромата, словно Лахта Центр из тела Петербурга, торчит огромная древесно-амбровая игла. И спрятаться от нее нельзя.
Нужно либо очень любить амбродеревяшки, либо быть к ним нечувствительным, чтобы полюбить Vanilla Powder. И если бы аромат назывался Creme Brûlée, то эту амбру я бы мог впоследствии, пусть и с большой неохотой, сравнить с темно-янтарной, почти сгоревшей сахарной корочкой, но нет. Нас пытаются убедить в пудре.
И пусть сам аккорд ванили собран очень красиво — округло и мягко, но он скучен без равноценных дополнений, а контраст в виде выедающей нос синтетической амбры, выглядит не как контраст, а как… сумасшествие. И дело не в качестве амбры, а в ее количестве — слишком много.
Зазубренная амбровая тубероза French Flower показалась мне смелым, но сомнительным экспериментом. Золотой амбровый шафран Crystal Saffron великолепен и без амбры невозможен. Но теперь — радиактивно-амбровая ваниль, выжигающая слизистую носа. Орельен, зачем?
Причем задачку не техническую — сделан он очень понятно — но эмоциональную. И решать ее я буду прямо здесь, в тексте, разматывая клубок мыслей и умозаключая в процессе.
Vanilla Powder — про ваниль, но не про пудру. Я не чувствую в композиции ни самого пудрового аккорда, ни даже пудровой текстуры. А еще эта ваниль гораздо более кондитерская, чем бальзамическая. Буквально: она похожа на густой, сливочный и глянцевый крем-брюле, который еще не успели закрыть хрустящей сахарной корочкой. И такая ваниль, на мой взгляд, хороша лишь в составе более сложных ароматов. Например, в сочетании с молочными туберозами, зелеными ароматическими аккордами или классическими в таких случаях пряностями и удом. Словом, когда ваниль — часть паззла.
В Vanilla Powder ваниль — смысловой аккорд, к сожалению, недостаточно хорошо проработанный для главной роли. Ему не хватает детализации, которая обычно достигается с помощью близких контрастов. Однако совсем без контраста Орельен Гишар не обошелся, о нет. От начала и до самого конца из аромата, словно Лахта Центр из тела Петербурга, торчит огромная древесно-амбровая игла. И спрятаться от нее нельзя.
Нужно либо очень любить амбродеревяшки, либо быть к ним нечувствительным, чтобы полюбить Vanilla Powder. И если бы аромат назывался Creme Brûlée, то эту амбру я бы мог впоследствии, пусть и с большой неохотой, сравнить с темно-янтарной, почти сгоревшей сахарной корочкой, но нет. Нас пытаются убедить в пудре.
И пусть сам аккорд ванили собран очень красиво — округло и мягко, но он скучен без равноценных дополнений, а контраст в виде выедающей нос синтетической амбры, выглядит не как контраст, а как… сумасшествие. И дело не в качестве амбры, а в ее количестве — слишком много.
Зазубренная амбровая тубероза French Flower показалась мне смелым, но сомнительным экспериментом. Золотой амбровый шафран Crystal Saffron великолепен и без амбры невозможен. Но теперь — радиактивно-амбровая ваниль, выжигающая слизистую носа. Орельен, зачем?
Аромат с названием «Последний день лета» уже есть. Его сделали Альберто Морийяс и Алессандро Микеле для Gucci. И я обожаю его до дурноты. Но не существует аромата «Первый день лета». По крайней мере, верхний интернет ничего об этом не знает. Ну и ладно. Ну и раз так, то я пойду на спортс в Innocent Sword Hedonist. Знал бы, что будет такая подстава, то и назвал бы его «Первый день лета». (Нет)
Саша, спасибо за фотографию. Я у тебя даже разрешения не спросил, но благодарю ссылкой на твой канал.
А сегодняшний день я как-то должен запомнить, пожалуй. Потому что он один из немногих в моей жизни, когда я носил собственный аромат.
Саша, спасибо за фотографию. Я у тебя даже разрешения не спросил, но благодарю ссылкой на твой канал.
А сегодняшний день я как-то должен запомнить, пожалуй. Потому что он один из немногих в моей жизни, когда я носил собственный аромат.
К сожалению, российский бренд уходовой косметики Don’t touch my skin не шлёт мне щедрых коробок со своими снадобьями и припарками, хотя я очень их люблю и давно пользуюсь. Так что я каждый раз сознательно голосую рублём и покупаю их сам. Помимо утилитарной эффективности и крутой упаковки, бренд известен тем, что не ароматизирует свои в продукты. Они пахнут так, как пахнет активное сырье и носитель, в который оно помещено. Не неприятно, но специфично, что для меня вообще не недостаток. А недавно DTMS выпустили первый аромат (новостная статья о нем наделала на Фрагрантике немало шума, читатели обвинили бренд в пропаганде нетрадиционных ценностей и прочем).
О Don’t touch my scent я прочел в канале его автора — парфюмера Маши Головиной (Holynose) и подумал: «стопудово же вайт маск». А затем почитал интернеты и выяснил, что создательница бренда продолжила собственную концепцию даже в парфюмерном продукте. То есть фактически выпустила духи для тех, кто парфюмерию не любит, не носит и предпочитает, чтобы всё, что касается их кожи, не имело ольфакторных украшательств. Не маркетинговый «антипарфюм», не «невидимые, но действенные феромоны», а буквально состав из воды, спирта и душистых веществ, который не напоминал бы о духах, а напоминал о продуктах Don’t touch my skin, а еще о санскрине или лосьоне для загара.
Don’t touch my scent пахнет, в основном, мускусами и салицилатами. Последние — обязательный компонент санскринов и лосьонов и именно они скрываются под «солнечными нотами» и «солярным аккордом» на Фрагрантике. Однако Маша все-таки парфюмер и что-то святое в ней осталось. Поэтому спокойный мускусный аккорд она дополнила древесными и ирисовыми материалами, чтобы создать эффект мягкой набивки, охладила альдегидными элементами и придала отпускное настроение с помощью лактонно-акватического аккорда кокосовой воды.
Получился настоящий skin-scent. Он почти не шлейфит, но остается часами. В нем нет привычной нам парфюмерности, но кожа с ним пахнет чистотой и ухоженностью. Здесь не встретишь контрастов, переливов и неожиданного развития — он сконструирован монолитно и ровно, словно башня слоновой кости. И цвет у него такой же — молочно-бежевый, чуть опалесцирующий за счет тончайшей замшевой прослойки.
На мой взгляд, DTMS — меткое попадание в бриф. Да, у меня есть вопросы к самой концепции продукта, но не мне её оспаривать или осуждать. Наверное, в этом смысле я слишком араб))) Мне нужно, чтобы духи искрили, шкварчали, гудели и пели во всё горло. Мне нужны яркость и цвет, осязаемое тело, чтобы его обнимать. DTMS — не тело, но вуаль: тонкая, полупрозрачная и нежная. И пусть я не целевая аудитория, но любители «запахов без запахов» есть. Для них и создан этот аромат. И да, это все же духи. Потому что композиция подчиняется парфюмерной логике и не попирает ни один канон.
Маша, 🖤. Well done.
P.S.: Если что, пользователи Фрагрантики обвиняли в пропаганде сестер-близнецов. Но у местного сообщества всегда была… своя атмосфера.
О Don’t touch my scent я прочел в канале его автора — парфюмера Маши Головиной (Holynose) и подумал: «стопудово же вайт маск». А затем почитал интернеты и выяснил, что создательница бренда продолжила собственную концепцию даже в парфюмерном продукте. То есть фактически выпустила духи для тех, кто парфюмерию не любит, не носит и предпочитает, чтобы всё, что касается их кожи, не имело ольфакторных украшательств. Не маркетинговый «антипарфюм», не «невидимые, но действенные феромоны», а буквально состав из воды, спирта и душистых веществ, который не напоминал бы о духах, а напоминал о продуктах Don’t touch my skin, а еще о санскрине или лосьоне для загара.
Don’t touch my scent пахнет, в основном, мускусами и салицилатами. Последние — обязательный компонент санскринов и лосьонов и именно они скрываются под «солнечными нотами» и «солярным аккордом» на Фрагрантике. Однако Маша все-таки парфюмер и что-то святое в ней осталось. Поэтому спокойный мускусный аккорд она дополнила древесными и ирисовыми материалами, чтобы создать эффект мягкой набивки, охладила альдегидными элементами и придала отпускное настроение с помощью лактонно-акватического аккорда кокосовой воды.
Получился настоящий skin-scent. Он почти не шлейфит, но остается часами. В нем нет привычной нам парфюмерности, но кожа с ним пахнет чистотой и ухоженностью. Здесь не встретишь контрастов, переливов и неожиданного развития — он сконструирован монолитно и ровно, словно башня слоновой кости. И цвет у него такой же — молочно-бежевый, чуть опалесцирующий за счет тончайшей замшевой прослойки.
На мой взгляд, DTMS — меткое попадание в бриф. Да, у меня есть вопросы к самой концепции продукта, но не мне её оспаривать или осуждать. Наверное, в этом смысле я слишком араб))) Мне нужно, чтобы духи искрили, шкварчали, гудели и пели во всё горло. Мне нужны яркость и цвет, осязаемое тело, чтобы его обнимать. DTMS — не тело, но вуаль: тонкая, полупрозрачная и нежная. И пусть я не целевая аудитория, но любители «запахов без запахов» есть. Для них и создан этот аромат. И да, это все же духи. Потому что композиция подчиняется парфюмерной логике и не попирает ни один канон.
Маша, 🖤. Well done.
P.S.: Если что, пользователи Фрагрантики обвиняли в пропаганде сестер-близнецов. Но у местного сообщества всегда была… своя атмосфера.
5 июня 2016 года, Монпелье. На фотографиях — парфюмер и преподаватель Грасского Института Парфюмерии Патрик Бодифи. И я, двадцатидевятилетний, голодный до любого парфюмерного знания.
Мне почему-то казалось, что всё это было буквально вот вчера. Но нет. Восемь лет прошло. Внезапно.
Нам с Яном повезло тогда. С Настей и Полем я познакомился еще в Петербурге, куда они прилетали на презентацию своего бренда Paul Emilien. А подружились мы позже, в Милане. И когда встал вопрос о продолжении обучения, это они сделали возможным наше знакомство и обучение у Патрика Бодифи. Они предоставили для работы свою лабораторию. И Монпелье в моих воспоминаниях до сих пор — один из самых красивых Европейских городов, которые я видел. Сейчас там вовсю цветут липы, и особенно та, самая старая, недалеко от Оперы Берлиоз, благоухающая солнцем и мёдом, шелком и молоком.
Бертран Дюшофур случится лишь через целый год, и это от него я узнаю, что не в каждой формуле должны быть мускусы. А пока что мое новое знание — 20% композиции должно отводиться на мускусный аккорд.
Мне почему-то казалось, что всё это было буквально вот вчера. Но нет. Восемь лет прошло. Внезапно.
Нам с Яном повезло тогда. С Настей и Полем я познакомился еще в Петербурге, куда они прилетали на презентацию своего бренда Paul Emilien. А подружились мы позже, в Милане. И когда встал вопрос о продолжении обучения, это они сделали возможным наше знакомство и обучение у Патрика Бодифи. Они предоставили для работы свою лабораторию. И Монпелье в моих воспоминаниях до сих пор — один из самых красивых Европейских городов, которые я видел. Сейчас там вовсю цветут липы, и особенно та, самая старая, недалеко от Оперы Берлиоз, благоухающая солнцем и мёдом, шелком и молоком.
Бертран Дюшофур случится лишь через целый год, и это от него я узнаю, что не в каждой формуле должны быть мускусы. А пока что мое новое знание — 20% композиции должно отводиться на мускусный аккорд.
Цветочков вам принёс.
(Озвученный повод «годовщина парфюмерного ремесла», конечно, настолько малозначителен сам по себе, что фактически это «просто так», и в таком контексте ценность этого букета улетает в запределье. Потому что самые важные для меня цветы — это цветы без повода или “because fuck you, that’s why”.)
И., спасибо, ты — космос. 🖤
(Озвученный повод «годовщина парфюмерного ремесла», конечно, настолько малозначителен сам по себе, что фактически это «просто так», и в таком контексте ценность этого букета улетает в запределье. Потому что самые важные для меня цветы — это цветы без повода или “because fuck you, that’s why”.)
И., спасибо, ты — космос. 🖤
В Петербурге с утра темно. В небе — свинец, в воздухе — вода и благословенные +23.
Аромат выбирал долго, потому что слабо понимал, чего именно хочу. Знал только, что чего-то влажного, задумчивого и мрачного, вроде Encre Noire Lalique или Voleur de Roses L’Artisan Parfumeur. Но когда из колонок вырвались первые звуки Raido Wardruna, а за окном низко зарычало и разорвалось небо, — я понял, что сегодня будет Paris — Edimbourg Chanel.
Не знаю, насколько Шотландия похожа на Норвегию, да и знать не хочу, но Raido для меня — идеальный саундтрек к этому аромату. Paris — Edimbourg — это полная грудь свежего, душистого воздуха можжевеловой рощи, прозрачный и влажный, зеленый выдох высоких кипарисов, сплетенный с холодным лавандовым туманом, стелющимся по земле. Это медленное движение по заросшему вереском холму в сторону заката и черничных туч. Пешком ли, верхом ли. Это момент единения с водой и землёй, с раскатами грома и оглушительным безмолвием.
Ber du meg
Så ber du meir
Når to vert ein
Der lenkjer smaist
I byrd er bunde
Heile verda
Om du bind meg
Kan du ferde
Аромат выбирал долго, потому что слабо понимал, чего именно хочу. Знал только, что чего-то влажного, задумчивого и мрачного, вроде Encre Noire Lalique или Voleur de Roses L’Artisan Parfumeur. Но когда из колонок вырвались первые звуки Raido Wardruna, а за окном низко зарычало и разорвалось небо, — я понял, что сегодня будет Paris — Edimbourg Chanel.
Не знаю, насколько Шотландия похожа на Норвегию, да и знать не хочу, но Raido для меня — идеальный саундтрек к этому аромату. Paris — Edimbourg — это полная грудь свежего, душистого воздуха можжевеловой рощи, прозрачный и влажный, зеленый выдох высоких кипарисов, сплетенный с холодным лавандовым туманом, стелющимся по земле. Это медленное движение по заросшему вереском холму в сторону заката и черничных туч. Пешком ли, верхом ли. Это момент единения с водой и землёй, с раскатами грома и оглушительным безмолвием.
Ber du meg
Så ber du meir
Når to vert ein
Der lenkjer smaist
I byrd er bunde
Heile verda
Om du bind meg
Kan du ferde
Forwarded from Ноздри Головановой (Ksenia Golovanova)
Ребята!!!!!!!!!!! аааааа!!!’
Мы взяли «Новичка года» на Art and Olfaction Awards!!
Лопни мои глаза, я в шоке аааа
Мы взяли «Новичка года» на Art and Olfaction Awards!!
Лопни мои глаза, я в шоке аааа
Queer de Russie Nose Republic взял Золотую Грушу Art and Olfaction Awards — главную парфюмерную премию мира.
Венценосный. Первый среди тысяч. У меня нет слов. У меня. Нет. Слов.
Венценосный. Первый среди тысяч. У меня нет слов. У меня. Нет. Слов.
Разорял сейчас собственный парфюмерный склеп и нашел там Soul of my Soul Etat Libre d’Orange. В очередной раз брызнул на блоттер, восхитился тем, как круто и необычно он сделан, и… кажется, наконец-то перемещу его в парфюмерный гардероб. Ну а чего? С Rose Prick Tom Ford было то же самое. Понадобились годы. К тому же, в отличие от Rose Prick, Soul of my Soul — действительно оригинальный взгляд на розу.
Это бледная, обморочная, хрупкая белая роза, изображённая нервным пунктиром на голубой металлической обшивке космического корабля. В плоскости запахов ее нужно описывать через холодный мыльно-мускусный ландыш (аккорд ландыша всегда имеет в составе розовые материалы), который, помимо мыла, воды и зелени, пахнет молоком. Издалека — роза. Вблизи — бездушный диковинный цветок, которому для роста вообще не нужна почва, но необходим беспощадный радиоактивный свет.
Однако смысловой аккорд композиции — вовсе не роза, а старомодный мускус с добавлением ириса. И вместе они создают текстуру тонкой, но жирной пудры, которой, словно жемчужной пылью, присыпаны все остальные элементы без изменения облика и характера. Роли «остальных элементов» исполнили пропитанная молоком инопланетных коров сандаловая губка и задушенные железной хваткой щупальцев спрута шафран и ваниль.
И несмотря на то, что я попытался описать композицию, вы не сможете представить, как она пахнет. Даже приблизительно. Это работа уровня и качества великого и богоравного 2 Comme des Garçons. Ингредиентно ароматы не похожи, но стилистически — родные браься.
Soul of my Soul субтильный, но при этом плотный. Свежий, холодный, спокойный, ровный и красиво тлеющий. Абсолютно мертвый и в то же время живой. Смотрит одновременно в прошлое и будущее («а между ног у него — суровое настоящее» или как там было…). Да, я не понимаю, как он сделан. Допускаю, что это работа на модификациях парфюмерного сырья. Но какое восхитительное неоновое свечение. Какой баланс между аккордами, которые не сбиваются в общую кучу, а прерывисто вибрируют и трансформаторно гудят на правильном расстоянии друг от друга.
Четко понимаю я только одно: это восхитительный в своей форме и изящности парфюмерный ретрофутуризм. И если вы до сих пор не нюхали, то пропустили нечто почти такое же грандиозное, как 2 Comme des Garçons.
Это бледная, обморочная, хрупкая белая роза, изображённая нервным пунктиром на голубой металлической обшивке космического корабля. В плоскости запахов ее нужно описывать через холодный мыльно-мускусный ландыш (аккорд ландыша всегда имеет в составе розовые материалы), который, помимо мыла, воды и зелени, пахнет молоком. Издалека — роза. Вблизи — бездушный диковинный цветок, которому для роста вообще не нужна почва, но необходим беспощадный радиоактивный свет.
Однако смысловой аккорд композиции — вовсе не роза, а старомодный мускус с добавлением ириса. И вместе они создают текстуру тонкой, но жирной пудры, которой, словно жемчужной пылью, присыпаны все остальные элементы без изменения облика и характера. Роли «остальных элементов» исполнили пропитанная молоком инопланетных коров сандаловая губка и задушенные железной хваткой щупальцев спрута шафран и ваниль.
И несмотря на то, что я попытался описать композицию, вы не сможете представить, как она пахнет. Даже приблизительно. Это работа уровня и качества великого и богоравного 2 Comme des Garçons. Ингредиентно ароматы не похожи, но стилистически — родные браься.
Soul of my Soul субтильный, но при этом плотный. Свежий, холодный, спокойный, ровный и красиво тлеющий. Абсолютно мертвый и в то же время живой. Смотрит одновременно в прошлое и будущее («а между ног у него — суровое настоящее» или как там было…). Да, я не понимаю, как он сделан. Допускаю, что это работа на модификациях парфюмерного сырья. Но какое восхитительное неоновое свечение. Какой баланс между аккордами, которые не сбиваются в общую кучу, а прерывисто вибрируют и трансформаторно гудят на правильном расстоянии друг от друга.
Четко понимаю я только одно: это восхитительный в своей форме и изящности парфюмерный ретрофутуризм. И если вы до сих пор не нюхали, то пропустили нечто почти такое же грандиозное, как 2 Comme des Garçons.