О некоторых механизмах, которые позволяют “культурным” действовать как агентурная сеть, нацеленная на подрыв устойчивости государства.
Творческие ассоциации/союзы/объединения/гильдии.
Формально все эти организации являются профсоюзами, которые защищают профессиональные и творческие интересы своих членов. Фактически эти “профсоюзы” занимаются политической деятельностью (т.е. нарушают устав=нарушение федерального закона об общественных объединениях).
-Союз театральных деятелей (СТД)
Через эту организацию Калягин (председатель СТД, худрук театра Et Cetera) и Бородин (член секретариата СТД, худрук РАМТа) собирали подписи в защиту Серебренникова, Малобродского и Апфельбаум, оказавшихся на скамье подсудимых за хищения из бюджета. Через нее же вербовалась массовка на митинг у здания суда. (Подробнее).
-Гильдия неигрового (документального) кино
Координировала и осуществляла информационную (многие члены работают в СМИ) атаку на органы власти в связи с уголовным делом укр.режиссера О. Сенцова, осужденного за терроризм. Кроме того, данная организация собирала террористу деньги на адвокатов.
-Гильдия киноведов и кинокритиков
Деятельность направлена на продвижение русофобских, экстремистских, чернушных и ЛГБТ-кинолент. Члены гильдии выступали в защиту скандального фильма “Праздник” (чернуха о ленинградских блокадниках), “Айта” (разжигание межнациональной розни) и многих других.
Некоммерческие организации, финансирующие “правильную” культуру
-Российский научный фонд (А. Фурсенко, экс-министр образования).
В рамках поддержки гуманитарных и социальных наук продвигает прозападные культурные ценности и их лоббистов. В 2016 был выдан грант на научную статью “Творческий портрет кинокритика А.В. Долина” (ЛГБТ, признан иноагентом), подобные “исследований” регулярно получают от фонда гранты.
-Фонд М. Прохорова (олигарх)
Деятельность нацелена на продвижение ЛГБТ. Осуществляется через книжные фестивали, в частности, Красноярский (подробнее) + через финансирование руководителей (в первую очередь детских) библиотек- программа “Новая роль библиотек в образовании”.
Через эту программу прошли: директор Объединения детских библиотек Тольятти В. Ухова, директор Централизованной системы детских библиотек Рязани А. Абакумова, руководители детских библиотек Воронежа, Тамбова, Липецка, Белгорода и пр. (часть списка)
Творческие ассоциации/союзы/объединения/гильдии.
Формально все эти организации являются профсоюзами, которые защищают профессиональные и творческие интересы своих членов. Фактически эти “профсоюзы” занимаются политической деятельностью (т.е. нарушают устав=нарушение федерального закона об общественных объединениях).
-Союз театральных деятелей (СТД)
Через эту организацию Калягин (председатель СТД, худрук театра Et Cetera) и Бородин (член секретариата СТД, худрук РАМТа) собирали подписи в защиту Серебренникова, Малобродского и Апфельбаум, оказавшихся на скамье подсудимых за хищения из бюджета. Через нее же вербовалась массовка на митинг у здания суда. (Подробнее).
-Гильдия неигрового (документального) кино
Координировала и осуществляла информационную (многие члены работают в СМИ) атаку на органы власти в связи с уголовным делом укр.режиссера О. Сенцова, осужденного за терроризм. Кроме того, данная организация собирала террористу деньги на адвокатов.
-Гильдия киноведов и кинокритиков
Деятельность направлена на продвижение русофобских, экстремистских, чернушных и ЛГБТ-кинолент. Члены гильдии выступали в защиту скандального фильма “Праздник” (чернуха о ленинградских блокадниках), “Айта” (разжигание межнациональной розни) и многих других.
Некоммерческие организации, финансирующие “правильную” культуру
-Российский научный фонд (А. Фурсенко, экс-министр образования).
В рамках поддержки гуманитарных и социальных наук продвигает прозападные культурные ценности и их лоббистов. В 2016 был выдан грант на научную статью “Творческий портрет кинокритика А.В. Долина” (ЛГБТ, признан иноагентом), подобные “исследований” регулярно получают от фонда гранты.
-Фонд М. Прохорова (олигарх)
Деятельность нацелена на продвижение ЛГБТ. Осуществляется через книжные фестивали, в частности, Красноярский (подробнее) + через финансирование руководителей (в первую очередь детских) библиотек- программа “Новая роль библиотек в образовании”.
Через эту программу прошли: директор Объединения детских библиотек Тольятти В. Ухова, директор Централизованной системы детских библиотек Рязани А. Абакумова, руководители детских библиотек Воронежа, Тамбова, Липецка, Белгорода и пр. (часть списка)
Telegram
КультRUист
Публичные антивоенные письма ни на что не повлияли, но они вовсе не безобидны. За пацифизмом деятелей культуры маячит посягательство на одно из базовых прав государства- право объявлять войну.
“Культурная группировка” оспаривает и право государства защищать…
“Культурная группировка” оспаривает и право государства защищать…
Нет больше проблем в русской культуре, осталось лишь побороть вредные англицизмы. Вот сковырнем с аптек и продуктовых вывески на чужеземном- и тогда заживем.
Члены Комитета ГД по культуре за почти 2 года СВО не внесли на рассмотрение ни одного законопроекта, способного положительно повлиять на развитие отрасли, зато озаботились английскими буквами на рекламных щитах, магазинных вывесках и в названиях жилых комплексов.
Работу “культурных” народных избранников следует признать неудовлетворительной.
Их уровень влияния на экспертное сообщество (как и уровень обратной связи) стремится к нулю, а их законодательные инициативы-дилетантские, несоразмерные вызовам времени, потребностям общества и государства.
Пока депутаты Комитета ГД по культуре заняты самопиаром, телеэфирами, личными творческими проектами и “важным” законом об английских буквах на вывесках, культурное сообщество продолжает функционировать, ориентируясь на законодательство, разработанное еще в 90-х под диктовку американцев.
-Закон “О культуре”. Устаревший текст (от 1992 г.), в который недавно внесли косметические поправки, не тронув при этом пункты, нацеленные на разжигание культурного сепаратизма и ограничивающие развитие ОБЩЕнациональной культуры. Требуется серьезный анализ текста закона, но “культурных” депутатов волнуют английские буквы.
-Постановление “О господдержке театрального искусства” (1999 г.) содержит много антигосударственных формулировок, например: “органы власти не вмешиваются в профессионально-творческую деятельность театра ”.
То есть театры имеют право за счет государства, но без его одобрения, ставить любые спектакли- с чернухой, русофобией и пр. Но депутатам не до этого, они переживают за вывески.
Если бы народные избранники из “культурного” комитета Госдумы не делали вид, что работают, а действительно занимались бы проблемами, требующими системного подхода и государственного мышления, то они обратили бы внимание не на англицизмы, а на серьезные отраслевые изъяны:
-Ротация и предельный возраст “культурных” руководителей - некоторые сидят по 40 лет на одном месте, обрастают коррупционными связями и не дают расти молодым.
-Отсутствие запрета на совмещение должностей. Например, режиссер Богомолов сам пишет пьесы, сам их ставит и сам у себя принимает, являясь в одном лице и драматургом, и режиссером, и худруком театра “На Малой Бронной”. Здесь невооруженным глазом видна коррупционная составляющая.
-Трансформация творческих объединений (профсоюзов) в нелегальные политические организации и отсутствие адекватного наказания для организаторов такой подпольной деятельности.
-“Мертвые души” в театрах, музеях и пр. Например, “Таганка” (Апексимова) после поглощения нескольких маленьких театров держит на балансе десятки “мертвых душ”, которые не заняты в работе творческого коллектива, при этом получают финансовое вознаграждение.
-Иностранное гражданство “культурных” руководителей. Имеют ли право граждане Израиля (Богомолов, Хазанов), США (Апексимова) и других стран занимать должность худрука театра, директора музея, заведующего библиотеки и пр.?
-Аудит количества библиотек/театров/домов культуры и пр. Сколько нужно стране?
-Аудит отраслевых фестивалей. Сколько конкурсов и фестивалей должно кормить государство? Почему их стало так много? Зачем они нужны? Какая от них польза стране?
Проблем очень много, но “культурные”депутаты втирают электорату, что самое важное для возрождения культуры -это борьба с англицизмами.
Члены Комитета ГД по культуре за почти 2 года СВО не внесли на рассмотрение ни одного законопроекта, способного положительно повлиять на развитие отрасли, зато озаботились английскими буквами на рекламных щитах, магазинных вывесках и в названиях жилых комплексов.
Работу “культурных” народных избранников следует признать неудовлетворительной.
Их уровень влияния на экспертное сообщество (как и уровень обратной связи) стремится к нулю, а их законодательные инициативы-дилетантские, несоразмерные вызовам времени, потребностям общества и государства.
Пока депутаты Комитета ГД по культуре заняты самопиаром, телеэфирами, личными творческими проектами и “важным” законом об английских буквах на вывесках, культурное сообщество продолжает функционировать, ориентируясь на законодательство, разработанное еще в 90-х под диктовку американцев.
-Закон “О культуре”. Устаревший текст (от 1992 г.), в который недавно внесли косметические поправки, не тронув при этом пункты, нацеленные на разжигание культурного сепаратизма и ограничивающие развитие ОБЩЕнациональной культуры. Требуется серьезный анализ текста закона, но “культурных” депутатов волнуют английские буквы.
-Постановление “О господдержке театрального искусства” (1999 г.) содержит много антигосударственных формулировок, например: “органы власти не вмешиваются в профессионально-творческую деятельность театра ”.
То есть театры имеют право за счет государства, но без его одобрения, ставить любые спектакли- с чернухой, русофобией и пр. Но депутатам не до этого, они переживают за вывески.
Если бы народные избранники из “культурного” комитета Госдумы не делали вид, что работают, а действительно занимались бы проблемами, требующими системного подхода и государственного мышления, то они обратили бы внимание не на англицизмы, а на серьезные отраслевые изъяны:
-Ротация и предельный возраст “культурных” руководителей - некоторые сидят по 40 лет на одном месте, обрастают коррупционными связями и не дают расти молодым.
-Отсутствие запрета на совмещение должностей. Например, режиссер Богомолов сам пишет пьесы, сам их ставит и сам у себя принимает, являясь в одном лице и драматургом, и режиссером, и худруком театра “На Малой Бронной”. Здесь невооруженным глазом видна коррупционная составляющая.
-Трансформация творческих объединений (профсоюзов) в нелегальные политические организации и отсутствие адекватного наказания для организаторов такой подпольной деятельности.
-“Мертвые души” в театрах, музеях и пр. Например, “Таганка” (Апексимова) после поглощения нескольких маленьких театров держит на балансе десятки “мертвых душ”, которые не заняты в работе творческого коллектива, при этом получают финансовое вознаграждение.
-Иностранное гражданство “культурных” руководителей. Имеют ли право граждане Израиля (Богомолов, Хазанов), США (Апексимова) и других стран занимать должность худрука театра, директора музея, заведующего библиотеки и пр.?
-Аудит количества библиотек/театров/домов культуры и пр. Сколько нужно стране?
-Аудит отраслевых фестивалей. Сколько конкурсов и фестивалей должно кормить государство? Почему их стало так много? Зачем они нужны? Какая от них польза стране?
Проблем очень много, но “культурные”депутаты втирают электорату, что самое важное для возрождения культуры -это борьба с англицизмами.
Начинается частичная приватизация культуры.
Под лозунгом “развития креативных индустрий” разрабатывается новый законопроект, примерную “архитектуру” которого можно увидеть в Концепции, утвержденной Правительством.
Основные цели будущего закона:
- создание креативных кластеров, которые будут контролироваться частными управляющими компаниями
- введение реестра “культурных” предприятий. “Культурными” будут считаться фирмы, которым творческая деятельность приносит не менее 50% выручки. Например, “креативная”сапожная мастерская, где кружки по изучению “анатомии обуви” дают не меньше прибыли, чем ремонт каблуков.
- внедрение в инфраструктуру государственных театров/музеев/архивов малых предприятий, которые для извлечения прибыли смогут пользоваться помещениями, мощностями и результатами интеллектуальной деятельности этих учреждений без согласия учредителя (то есть без разрешения Минкульта или регионального Депкульта).
Возможные плюсы:
-снижение нагрузки на госбюджет. (Финансовые показатели многих культурных учреждений (например, таких, где руководители сидят по 40 лет и ставят антироссийские спектакли для пустых кресел) вызывает вопросы.
-расширение налоговой базы
-развитие территорий
-сокращение учреждений, польза от которых для государства не является очевидной и которые появились благодаря лоббистским возможностям “культурных" топ-менеджеров. Например, за спиной Райхельгауза (Школа современной пьесы) стоял Чубайс, за спиной Женовача (Студия театрального искусства)- строительный олигарх С. Гордеев.
Возможные минусы:
- появление “культурных” олигархов, имеющих возможность по своему усмотрению менять культурные смыслы=ценности и поведенческие установки.
- резкое увеличение культтоваров приведет к дроблению социума на группы с разными культурными интересами/кодами, т.е. к уничтожение общекультурной матрицы, которая превращает толпу/сборище племен в единую нацию
- передача больших полномочий в регионы может привести к культурному сепаратизму
- введение оценочной системы “эффективности” учреждений культуры может привести к приватизации/ликвидации театров/музеев, представляющих для страны культурную ценность.
Теоретическое обоснование частичной приватизации культуры под лозунгом “развития креативных индустрий” проводил декан экономического факультета МГУ А. Аузан (через Федерацию креативных индустрий, тут про это )
Аузан - бывший (бывших не бывает?) член Стратегического правления “Фонда Сороса”, преданный соратник Ходорковского, работал в его “Открытой России”.
Вместе с “правозащитниками”, многие из которых сегодня признаны иностранными агентами, пытался оказывать давление на судебные органы по “делу Юкоса”.
Принимал активное участие в “Ходорковских чтениях”.
Специально под частичную приватизацию культуры Аузан создал Федерацию креативных индустрий, куда вошли в том числе чиновники, способные продвигать новый закон на разных уровнях власти. В членах правления, например, значатся:
-С. Шаргунов, Комитет ГД по культуре
--А. Кричевский, Совет по интеллектуальной собственности при Совфеде
-М. Абрамова, Директор ФГБУ «Роскультцентр» (при Росмолодежь)
Под лозунгом “развития креативных индустрий” разрабатывается новый законопроект, примерную “архитектуру” которого можно увидеть в Концепции, утвержденной Правительством.
Основные цели будущего закона:
- создание креативных кластеров, которые будут контролироваться частными управляющими компаниями
- введение реестра “культурных” предприятий. “Культурными” будут считаться фирмы, которым творческая деятельность приносит не менее 50% выручки. Например, “креативная”сапожная мастерская, где кружки по изучению “анатомии обуви” дают не меньше прибыли, чем ремонт каблуков.
- внедрение в инфраструктуру государственных театров/музеев/архивов малых предприятий, которые для извлечения прибыли смогут пользоваться помещениями, мощностями и результатами интеллектуальной деятельности этих учреждений без согласия учредителя (то есть без разрешения Минкульта или регионального Депкульта).
Возможные плюсы:
-снижение нагрузки на госбюджет. (Финансовые показатели многих культурных учреждений (например, таких, где руководители сидят по 40 лет и ставят антироссийские спектакли для пустых кресел) вызывает вопросы.
-расширение налоговой базы
-развитие территорий
-сокращение учреждений, польза от которых для государства не является очевидной и которые появились благодаря лоббистским возможностям “культурных" топ-менеджеров. Например, за спиной Райхельгауза (Школа современной пьесы) стоял Чубайс, за спиной Женовача (Студия театрального искусства)- строительный олигарх С. Гордеев.
Возможные минусы:
- появление “культурных” олигархов, имеющих возможность по своему усмотрению менять культурные смыслы=ценности и поведенческие установки.
- резкое увеличение культтоваров приведет к дроблению социума на группы с разными культурными интересами/кодами, т.е. к уничтожение общекультурной матрицы, которая превращает толпу/сборище племен в единую нацию
- передача больших полномочий в регионы может привести к культурному сепаратизму
- введение оценочной системы “эффективности” учреждений культуры может привести к приватизации/ликвидации театров/музеев, представляющих для страны культурную ценность.
Теоретическое обоснование частичной приватизации культуры под лозунгом “развития креативных индустрий” проводил декан экономического факультета МГУ А. Аузан (через Федерацию креативных индустрий, тут про это )
Аузан - бывший (бывших не бывает?) член Стратегического правления “Фонда Сороса”, преданный соратник Ходорковского, работал в его “Открытой России”.
Вместе с “правозащитниками”, многие из которых сегодня признаны иностранными агентами, пытался оказывать давление на судебные органы по “делу Юкоса”.
Принимал активное участие в “Ходорковских чтениях”.
Специально под частичную приватизацию культуры Аузан создал Федерацию креативных индустрий, куда вошли в том числе чиновники, способные продвигать новый закон на разных уровнях власти. В членах правления, например, значатся:
-С. Шаргунов, Комитет ГД по культуре
--А. Кричевский, Совет по интеллектуальной собственности при Совфеде
-М. Абрамова, Директор ФГБУ «Роскультцентр» (при Росмолодежь)
Ведомости
В России появится закон о развитии креативных индустрий
Проект, который упорядочит работу сферы и предусмотрит меры поддержки, внесет в Госдуму группа депутатов и сенаторов
Долгое время массовая культура, которая занимается изготовлением культтоваров для самых широких слоев населения, выступала в качестве интегрирующего начала.
Потребление одинакового контента стирало этнические/социальные/географические границы. Люди из разных уголков Земли могли запросто найти общие темы для разговора: жителю Мехико не составляло труда обсудить с уроженцем Рейкьявика актерский состав американской кинодрамы “Титаник”, творчество японского писателя Мураками или музыку немецкой группы Scooter.
Сегодня массовая культура, наоборот, дробит мир на самозамкнутые анклавы. Одни фанатеют от сериала “Черное зеркало”, другие это мыло никогда не смотрели, зато знают все шутки из “Южного парка”, третьи ночами напролет режутся в Доту, четвертые все свободное время тратят на просмотры клипов в тиктоке.
И всем этим людям, как правило, говорить друг с другом не о чем, их инфокультурные пузыри, как параллельные прямые, никогда не пересекаются.
Это вызвано перепроизводством культтоваров. Их стало так много, что человеку потребуется несколько жизней, чтобы впихнуть в себя все модные сериалы/передачи/спектакли, популярные музыкальные композиции, захватывающие компьютерные стрелялки...
В итоге люди “намагничиваются” на “свой” контент, выносят за скобки всё остальное, и мир начинает крошиться, рассыпается. Сначала на большие осколки, но со временем они уменьшаются- раньше учитывался только пол и возраст целевой аудитории, сегодня и место жительства, и семейное положение, и сексуальные предпочтения, и доходы, и хобби, и поведенческие паттерны, и цвет кожи, и конфессиональная принадлежность...
Переизбыток контента рушит ценностный консенсус между культурами, людьми. И поколениями. Попробуйте, например, поюморить в обществе 20-летних шутками из старых фильмов - и поймёте, что молодежь (за редким исключением) эти шутки не считывает и на них не реагирует, потому что в культурный фундамент нового поколения заложена уже другая матрица.
С этой точки зрения культурная политика современной России-это харакири, медленное и мучительное самоубийство. Государство, вливая колоссальные деньги в (пере)производство контента, ускоряет фрагментацию общества, которая в итоге и добьет государство.
Каждые сутки страна выпускает приблизительно 2 фильма - если посчитать все серии в сериалах, то эта цифра утроится. А если к этому прибавить ролики созданные для “развития интернета”, спектакли, телепередачи, стримы интернет-блогеров, то получится безумная инфокультурная какофония.
Когда уйдет старое поколение, у которого единая культурная матрица (каждый советский смотрел “Иронию судьбы”, читал “Тихий Дон”, слушал Магомаева), выяснится, что общенационального культурного пантеона давно не существует- каждый поклоняется своим кумирам, и это культурное язычество, словно ржавчина, разъедает Россию.
Пока единственное, что останавливает коррозию- это школа. Там культурное меню не зависит от место жительства, хобби, доходов, конфессии. Но стоит только “как следует” отреформировать школу, и всё развалится, как карточный домик.
Потребление одинакового контента стирало этнические/социальные/географические границы. Люди из разных уголков Земли могли запросто найти общие темы для разговора: жителю Мехико не составляло труда обсудить с уроженцем Рейкьявика актерский состав американской кинодрамы “Титаник”, творчество японского писателя Мураками или музыку немецкой группы Scooter.
Сегодня массовая культура, наоборот, дробит мир на самозамкнутые анклавы. Одни фанатеют от сериала “Черное зеркало”, другие это мыло никогда не смотрели, зато знают все шутки из “Южного парка”, третьи ночами напролет режутся в Доту, четвертые все свободное время тратят на просмотры клипов в тиктоке.
И всем этим людям, как правило, говорить друг с другом не о чем, их инфокультурные пузыри, как параллельные прямые, никогда не пересекаются.
Это вызвано перепроизводством культтоваров. Их стало так много, что человеку потребуется несколько жизней, чтобы впихнуть в себя все модные сериалы/передачи/спектакли, популярные музыкальные композиции, захватывающие компьютерные стрелялки...
В итоге люди “намагничиваются” на “свой” контент, выносят за скобки всё остальное, и мир начинает крошиться, рассыпается. Сначала на большие осколки, но со временем они уменьшаются- раньше учитывался только пол и возраст целевой аудитории, сегодня и место жительства, и семейное положение, и сексуальные предпочтения, и доходы, и хобби, и поведенческие паттерны, и цвет кожи, и конфессиональная принадлежность...
Переизбыток контента рушит ценностный консенсус между культурами, людьми. И поколениями. Попробуйте, например, поюморить в обществе 20-летних шутками из старых фильмов - и поймёте, что молодежь (за редким исключением) эти шутки не считывает и на них не реагирует, потому что в культурный фундамент нового поколения заложена уже другая матрица.
С этой точки зрения культурная политика современной России-это харакири, медленное и мучительное самоубийство. Государство, вливая колоссальные деньги в (пере)производство контента, ускоряет фрагментацию общества, которая в итоге и добьет государство.
Каждые сутки страна выпускает приблизительно 2 фильма - если посчитать все серии в сериалах, то эта цифра утроится. А если к этому прибавить ролики созданные для “развития интернета”, спектакли, телепередачи, стримы интернет-блогеров, то получится безумная инфокультурная какофония.
Когда уйдет старое поколение, у которого единая культурная матрица (каждый советский смотрел “Иронию судьбы”, читал “Тихий Дон”, слушал Магомаева), выяснится, что общенационального культурного пантеона давно не существует- каждый поклоняется своим кумирам, и это культурное язычество, словно ржавчина, разъедает Россию.
Пока единственное, что останавливает коррозию- это школа. Там культурное меню не зависит от место жительства, хобби, доходов, конфессии. Но стоит только “как следует” отреформировать школу, и всё развалится, как карточный домик.
Придется ответить дрессированным ботам, которые раскидали это сообщение в комментариях нескольких ТГ-чатов.
Ответ на банальность будет тоже банальным: если не вы будете продавать детям сигареты/наркотики/водку у школы, то это сделает кто-то другой? Поэтому лучше сами?
Наличие иностранного контента (если он не противоречит законодательству) устойчивости государства не угрожает, а вот переизбыток контента (и своего, и чужого) дробит социум на анклавы по интересам.
В какой-то момент окажется, что страна- это единый регион лишь политически, а внутри него - тысячи групп, которые заряжены взаимоисключающими культурными смыслами, то есть исповедуют разные ценности и придерживаются разных поведенческих установок.
В информационную эру уцелеет такое государство, которое контролирует не только качество контента, но и количество. Государство, которое способно обуздать ИЗБЫТОЧНОЕ МНОГООБРАЗИЕ.
Кто сказал, что стране необходим, например, телеканал ОТР? Зачем вообще так много телевидения? И федерального, и регионального? Как его работа влияет на государство и граждан?
А стриминговые платформы? Как государство планирует сокращать на них количество русофобии?
“Кинопоиск”, например, разместил недавно “Медею”- кино про “простую русскую алкоголичку ”, которое снял Зельдович, светлоликий гражданин Израиля, поддержавший и Евромайдан, и украинского террориста Сенцова, и протестные акции в Белоруссии...
Где исследования, которые подтверждают, что России требуются 500+ отечественных фильмов в год? Может нужно 5, но таких, которые посмотрит каждый житель страны? Которые склеят потрескавшийся общенациональный культурный фундамент?
Зачем на ток-шоу, интернет-ролики, одноразовое кино, годное только для внутреннего потребления, из бюджета тратятся триллионы? Чтобы жители страны не смотрели китайские сериалы и корейских тиктокеров?
Или потому что это кормушка для российской околокультурной “элиты”?
Кстати, уже подсчитан KPI “мудрой” культурно-информационной политики?
Ответ на банальность будет тоже банальным: если не вы будете продавать детям сигареты/наркотики/водку у школы, то это сделает кто-то другой? Поэтому лучше сами?
Наличие иностранного контента (если он не противоречит законодательству) устойчивости государства не угрожает, а вот переизбыток контента (и своего, и чужого) дробит социум на анклавы по интересам.
В какой-то момент окажется, что страна- это единый регион лишь политически, а внутри него - тысячи групп, которые заряжены взаимоисключающими культурными смыслами, то есть исповедуют разные ценности и придерживаются разных поведенческих установок.
В информационную эру уцелеет такое государство, которое контролирует не только качество контента, но и количество. Государство, которое способно обуздать ИЗБЫТОЧНОЕ МНОГООБРАЗИЕ.
Кто сказал, что стране необходим, например, телеканал ОТР? Зачем вообще так много телевидения? И федерального, и регионального? Как его работа влияет на государство и граждан?
А стриминговые платформы? Как государство планирует сокращать на них количество русофобии?
“Кинопоиск”, например, разместил недавно “Медею”- кино про “простую русскую алкоголичку ”, которое снял Зельдович, светлоликий гражданин Израиля, поддержавший и Евромайдан, и украинского террориста Сенцова, и протестные акции в Белоруссии...
Где исследования, которые подтверждают, что России требуются 500+ отечественных фильмов в год? Может нужно 5, но таких, которые посмотрит каждый житель страны? Которые склеят потрескавшийся общенациональный культурный фундамент?
Зачем на ток-шоу, интернет-ролики, одноразовое кино, годное только для внутреннего потребления, из бюджета тратятся триллионы? Чтобы жители страны не смотрели китайские сериалы и корейских тиктокеров?
Или потому что это кормушка для российской околокультурной “элиты”?
Кстати, уже подсчитан KPI “мудрой” культурно-информационной политики?
Лобовое столкновение современных “белых” и “красных” оставило не просто заметную вмятину на русской культуре, а нанесло такой урон несущей конструкции, что она, возможно, не подлежит восстановлению.
Кого жальче: поэтов Шаламова и Мандельштама, которых коммунисты запихнули в ГУЛАГ? Или Одоевского и Кюхельбекера, которых царь затолкал на сибирскую каторгу?
У кого пайка была сытнее, а шконка-удобнее: у зэков ГУЛАГа, которые строили Беломорканал и БАМ при коммунистах? Или у каторжан, которые вкалывали на царских угольных шахтах и костями которых унавожен Транссиб?
Правильный ответ: оба- хуже.
Что было - то было, надо жить дальше и самим пытаться строить такое будущее, за которое нас не будут проклинать наши потомки. Но вместо этого на всю страну и в режиме реального времени “красные” и “белые” без конца транслируют “трупный синод”- судилище над предшественниками.
Итог для русской культуры- печальный. Не к чему и не к кому прислониться, всё “разоблачено” и оплёвано. Любой заметный деятель русской культуры давно уличен в (не)правильных политических пристрастиях/(не)верности режиму.
Тех, кто уцелел после этой грызни, активно умножают на ноль либералы. Неприкасаемых классиков, которых “белые” и “красные” старались не трогать, либералы отменяют с помощью копания в грязном белье, где всегда можно найти сомнительные любовные пристрастия, разврат, пьянство, в крайнем случае- невыносимый характер... Красно-белые еще не разоблачили Чайковского? Отлично, тогда мы сделаем это сами- сбацаем кино про его “ориентацию”.
Склоки “красных” и “белых” добивают не только русскую культуру, но и русское будущее.
Вся суть их спора сводится к очень простому вопросу: кому должно принадлежать государство? "Чумазым" безродным пролетариям или наодеколоненным потомственным “новым дворянам”?
Ирония судьбы в том, что ни тем, ни другим оно не достанется, потому что государство- в руках олигархата с множественными паспортами: Израиля/США/Сингапура... И этот олигархат (не только финансовый, но и культурный) выстроил такую систему, которая приводит к эрозии государства, к его ослаблению и в конечном итоге- к отмене.
К тому моменту, как красно-белые это поймут, будет поздно.
Если русская история вдруг прервётся, то медалью за разрушение тысячелетней страны можно будет награждать не только либералов, но и “белых” с “красными”.
Имея образование, деньги, средства доставки ”когнитивных боеприпасов” и называя себя “пассионариями”, они много лет устраивали разборки и публичный “стриптиз”, отвлекая на негодный объект ваше внимание .
Кого жальче: поэтов Шаламова и Мандельштама, которых коммунисты запихнули в ГУЛАГ? Или Одоевского и Кюхельбекера, которых царь затолкал на сибирскую каторгу?
У кого пайка была сытнее, а шконка-удобнее: у зэков ГУЛАГа, которые строили Беломорканал и БАМ при коммунистах? Или у каторжан, которые вкалывали на царских угольных шахтах и костями которых унавожен Транссиб?
Правильный ответ: оба- хуже.
Что было - то было, надо жить дальше и самим пытаться строить такое будущее, за которое нас не будут проклинать наши потомки. Но вместо этого на всю страну и в режиме реального времени “красные” и “белые” без конца транслируют “трупный синод”- судилище над предшественниками.
Итог для русской культуры- печальный. Не к чему и не к кому прислониться, всё “разоблачено” и оплёвано. Любой заметный деятель русской культуры давно уличен в (не)правильных политических пристрастиях/(не)верности режиму.
Тех, кто уцелел после этой грызни, активно умножают на ноль либералы. Неприкасаемых классиков, которых “белые” и “красные” старались не трогать, либералы отменяют с помощью копания в грязном белье, где всегда можно найти сомнительные любовные пристрастия, разврат, пьянство, в крайнем случае- невыносимый характер... Красно-белые еще не разоблачили Чайковского? Отлично, тогда мы сделаем это сами- сбацаем кино про его “ориентацию”.
Склоки “красных” и “белых” добивают не только русскую культуру, но и русское будущее.
Вся суть их спора сводится к очень простому вопросу: кому должно принадлежать государство? "Чумазым" безродным пролетариям или наодеколоненным потомственным “новым дворянам”?
Ирония судьбы в том, что ни тем, ни другим оно не достанется, потому что государство- в руках олигархата с множественными паспортами: Израиля/США/Сингапура... И этот олигархат (не только финансовый, но и культурный) выстроил такую систему, которая приводит к эрозии государства, к его ослаблению и в конечном итоге- к отмене.
К тому моменту, как красно-белые это поймут, будет поздно.
Если русская история вдруг прервётся, то медалью за разрушение тысячелетней страны можно будет награждать не только либералов, но и “белых” с “красными”.
Имея образование, деньги, средства доставки ”когнитивных боеприпасов” и называя себя “пассионариями”, они много лет устраивали разборки и публичный “стриптиз”, отвлекая на негодный объект ваше внимание .
Адепты экономического либерализма любят нахваливать “невидимую руку рынка”. Она, мол, не только всемогущая, но и гибкая- легко подстраиваясь под любые потребительские хотелки, регулирует спрос/предложение.
Это правда, но только не вся. “Невидимая рыночная рука” способна принуждать к смене вектора только малый и средний бизнес, заставляя его адаптироваться к постоянно меняющимся потребностям покупателей.
А вот крупный бизнес эта же самая “невидимая рука” держать за горло не в состоянии- финансово-промышленное лобби эту руку сразу ломает.
Сапожная мастерская может позволить себе закупить зеленые шнурки вместо синих, если в новом сезоне модные тренды вдруг поменялись. Гигантское предприятие обанкротится, если ему каждый сезон из-за капризов потребителей придется перестраивать цеха и закупать новое дорогостоящее оборудование.
Поэтому крупный бизнес предпочитает не сам меняться, а менять потребителя: его желания, вкусы и ценностные установки.
Сначала для этого использовалась реклама, но потом выяснилось, что покупатели научились ее игнорировать-человеческая психика выработала “рекламную слепоту”.
Как же тогда заставить потребителя потреблять? И вообще делать всё, что посчитает нужным “элита”? Его надо взращивать и воспитывать. А для этого необходимо получить доступ к культуре.
Культура- это котел, где легко выплавить “нужного” человека.
Поэтому русскую культуру будут приватизировать. (Здесь об идейных вдохновителях и лоббистах готовящейся приватизации)
Завтра на Международном культурном форуме, возможно, будут озвучены первые приватизационные тезисы.
Трансляция начинается в 10-00.
Список выступающих - интересный. Например, участвует фонд, который помог жителям Старого Оскола приобщиться к “высокому”, сделав скульптуру “человека-выблевка” за 100 миллионов.
PS. Из нашего сарая увели козу, потом корову с телятами, после чего угнали в плен баб и детишек. Теперь враги еще подожгли нашу хату...
Но красно-белых опять беспокоят более “животрепещущие” вопросы: кто же нагадил на памятник Колчака, и были ли русофобами Маркс с Лениным?
Это правда, но только не вся. “Невидимая рыночная рука” способна принуждать к смене вектора только малый и средний бизнес, заставляя его адаптироваться к постоянно меняющимся потребностям покупателей.
А вот крупный бизнес эта же самая “невидимая рука” держать за горло не в состоянии- финансово-промышленное лобби эту руку сразу ломает.
Сапожная мастерская может позволить себе закупить зеленые шнурки вместо синих, если в новом сезоне модные тренды вдруг поменялись. Гигантское предприятие обанкротится, если ему каждый сезон из-за капризов потребителей придется перестраивать цеха и закупать новое дорогостоящее оборудование.
Поэтому крупный бизнес предпочитает не сам меняться, а менять потребителя: его желания, вкусы и ценностные установки.
Сначала для этого использовалась реклама, но потом выяснилось, что покупатели научились ее игнорировать-человеческая психика выработала “рекламную слепоту”.
Как же тогда заставить потребителя потреблять? И вообще делать всё, что посчитает нужным “элита”? Его надо взращивать и воспитывать. А для этого необходимо получить доступ к культуре.
Культура- это котел, где легко выплавить “нужного” человека.
Поэтому русскую культуру будут приватизировать. (Здесь об идейных вдохновителях и лоббистах готовящейся приватизации)
Завтра на Международном культурном форуме, возможно, будут озвучены первые приватизационные тезисы.
Трансляция начинается в 10-00.
Список выступающих - интересный. Например, участвует фонд, который помог жителям Старого Оскола приобщиться к “высокому”, сделав скульптуру “человека-выблевка” за 100 миллионов.
PS. Из нашего сарая увели козу, потом корову с телятами, после чего угнали в плен баб и детишек. Теперь враги еще подожгли нашу хату...
Но красно-белых опять беспокоят более “животрепещущие” вопросы: кто же нагадил на памятник Колчака, и были ли русофобами Маркс с Лениным?
Про русское государство-цивилизацию и русский мир рассуждают часто и на разных этажах власти, но всё время языком топорной пропаганды и предвыборных лозунгов. Что именно скрывается за этими расплывчатыми понятиями?
Россия - это точно отдельное государство-цивилизация или мы часть/осколок/огрызок/отрыжка Европы? Со всеми вытекающими из этого последствиями и особенностями-политическими/экономическими/культурными/...
Кроме защиты традиционных ценностей, какие еще козыри есть в нашей колоде?
У нас имеется объяснение, кто мы такие сегодня? Чего хотим? И что пытаемся предложить человечеству?
Удивительно, но страна, которая на весь мир кричит, что скоро построит свой, независимый от Запада, более устойчивый и справедливый РУССКИЙ мир, “русскость” (и шире- славистику) почти не изучает.
Единственное на всю Россию научное госучреждение, которое занимается такими исследованиями- это Институт славяноведения РАН, качество работы которого (судя по научным публикациям последних лет и тематике конференций) вызывает вопросы.....
Кроме него, раньше была еще Академия славянской культуры, но ее задушили: сначала в 2010 чиновники Правительства Москвы отобрали здание у ВУЗа, а потом в 2015 Минобр объединил его с Институтом дизайна.
Академия славянской культуры занимала здание бывшего детсада, и московские чиновники, выгоняя оттуда студентов и преподавателей, ссылались на острую нехватку мест в детских садах.
Правда, детский сад они почему-то так и не открыли - здание на целых 10 лет превратилось в обшарпанную заброшку (см. фото). Сейчас на его месте строят ЖК с подземной автостоянкой.
“Центр принятий решений” по уничтожению Академии славянской культуры находился на таком этаже власти, что спасти ее не помогли ни протесты общественников, ни запросы депутатов.
Высокопоставленные русофобы заставили московскую мэрию грубо отшить всех просителей, а Росимущество- сделать вид, что для Академии славянской культуры в столице нет ни одного подходящего здания.
После этого славянская культура стала частью дизайна...
И остается ею о сих пор, несмотря на красивые политические агитки и захватывающие рассказы про строительство русского мира
Россия - это точно отдельное государство-цивилизация или мы часть/осколок/огрызок/отрыжка Европы? Со всеми вытекающими из этого последствиями и особенностями-политическими/экономическими/культурными/...
Кроме защиты традиционных ценностей, какие еще козыри есть в нашей колоде?
У нас имеется объяснение, кто мы такие сегодня? Чего хотим? И что пытаемся предложить человечеству?
Удивительно, но страна, которая на весь мир кричит, что скоро построит свой, независимый от Запада, более устойчивый и справедливый РУССКИЙ мир, “русскость” (и шире- славистику) почти не изучает.
Единственное на всю Россию научное госучреждение, которое занимается такими исследованиями- это Институт славяноведения РАН, качество работы которого (судя по научным публикациям последних лет и тематике конференций) вызывает вопросы.....
Кроме него, раньше была еще Академия славянской культуры, но ее задушили: сначала в 2010 чиновники Правительства Москвы отобрали здание у ВУЗа, а потом в 2015 Минобр объединил его с Институтом дизайна.
Академия славянской культуры занимала здание бывшего детсада, и московские чиновники, выгоняя оттуда студентов и преподавателей, ссылались на острую нехватку мест в детских садах.
Правда, детский сад они почему-то так и не открыли - здание на целых 10 лет превратилось в обшарпанную заброшку (см. фото). Сейчас на его месте строят ЖК с подземной автостоянкой.
“Центр принятий решений” по уничтожению Академии славянской культуры находился на таком этаже власти, что спасти ее не помогли ни протесты общественников, ни запросы депутатов.
Высокопоставленные русофобы заставили московскую мэрию грубо отшить всех просителей, а Росимущество- сделать вид, что для Академии славянской культуры в столице нет ни одного подходящего здания.
После этого славянская культура стала частью дизайна...
И остается ею о сих пор, несмотря на красивые политические агитки и захватывающие рассказы про строительство русского мира
Forwarded from ПАРТИЗАН (Денис)
Суровая правда войны:«Я помню свой первый бой, в котором из нас, сорока двух человек, осталось в живых четырнадцать.
Я ясно вижу, как падал, убитый наповал, мой друг Алик Рафаевич. Он учился во ВГИКе, хотел стать кинооператором, но не стал…
Мы бежали недалеко друг от друга и перекликались — проверяли, живы ли. И вдруг:
— То-о-о-ли-ик!
Обернулся. Алик падает…
Рядом кто-то кричал:
— Чего уставился? Беги со всеми, а то и самому достанется, если на месте-то…
Я бежал, не помня себя, а в голове стучало: нет Алика, нет Алика… Помню эту первую потерю как сейчас…
Из оставшихся в живых сформировали новый полк — и в те же места. Грохот такой стоял, что порой сам себя не слышал. А однажды утром была абсолютная тишина, и в ней неожиданно:
— Ку-ка-ре-ку-у!..
Петух какой-то по старой привычке начинал день. Было удивительно, как только он выжил в этом огне. Значит, жизнь продолжается…
А потом тишину разорвал рев танков. И снова бой.
И снова нас с кем-то соединили, и снова — огненная коловерть… Командиром нашего взвода назначили совсем молоденького, только что из военшколы, лейтенанта. Еще вчера он отдавал команды высоким, от юношеского смущения срывающимся голосом, а сегодня… я увидел его лежащим с запрокинутой головой и остановившимся взглядом.
Я видел, как люди возвращались из боя совершенно неузнаваемыми. Видел, как седели за одну ночь. Раньше я думал, что это просто литературный прием, оказалось — нет. Это прием войны…
Но там же я видел и познал другое. Огромную силу духа, предельную самоотверженность, великую солдатскую дружбу. Человек испытывался по самому большому счету, шел жесточайший отбор, и для фронтовика немыслимо было не поделиться с товарищем последним куском, последним куревом. Может быть, это мелочи, но как передать то святое чувство братства — не знаю, ведь я актер, а не писатель, мне легче показать, чем сказать.
Говорят, человек ко всему привыкает. Я не уверен в этом. Привыкнуть к ежедневным потерям я так и не смог. И время не смягчает все это в памяти…
... Мы все очень надеялись на тот бой. Верили, что сможем выполнить приказ командования: продвинуться в харьковском направлении на пять километров и закрепиться на занятых рубежах. Мороз стоял лютый. Перед атакой зашли в блиндаж погреться. Вдруг — взрыв! И дальше — ничего не помню… Очнулся в госпитале. Три ранения, контузия. Уже в госпитале узнал, что все, кто был рядом, убиты. Мы были засыпаны землей. Подоспевшие солдаты нас отрыли.
В госпитале меня оперировали, вытащили осколок, а потом отправили санпоездом в другой госпиталь, находящийся в дагестанском городе Буйнакске. Помню заставленные кроватями длинные коридоры. И громкий, словно пытающийся сдержать неуемную радость голос Лидии Руслановой: "Валенки, валенки…"
Пластинку ставят несколько раз. Мы знаем: это по просьбе бойца, который сейчас на операции. Ему надо было срочно ампутировать ногу, а в госпитале не осталось анестезирующих средств. Он согласился на операцию без наркоза, только попросил: поставьте "Валенки"…
Когда меня спрашивают, что мне больше всего запомнилось на войне, я неизменно отвечаю: "Люди". Есть страшная статистика: из каждой сотни ребят моего поколения, ушедших на фронт, домой возвратились лишь трое… Я так ясно помню тех, кто не вернулся, и для меня слова "за того парня" звучат уж никак не отвлеченно…
После ранения на фронт я вернуться уже не смог. Меня комиссовали подчистую, никакие мои просьбы и протесты не помогли — комиссия признала меня негодным к воинской службе. И я решил поступать в театральный институт. В этом был своего рода вызов врагу: инвалид, пригодный разве что для работы вахтера (я действительно побывал на такой работе), будет артистом. И здесь война вновь страшно напомнила о себе — требовались парни, а их не было… Так что те слезы в фильме "Белорусский вокзал", в квартирке бывшей медсестры, вовсе не кинематографические.
Лично я не стал бы называть войну школой. Пусть лучше человек учится в других учебных заведениях. Но все же там мы научились ценить Жизнь — не только свою, а ту что с большой буквы. Все остальное уже не так важно…».
Анатолий Папанов
Я ясно вижу, как падал, убитый наповал, мой друг Алик Рафаевич. Он учился во ВГИКе, хотел стать кинооператором, но не стал…
Мы бежали недалеко друг от друга и перекликались — проверяли, живы ли. И вдруг:
— То-о-о-ли-ик!
Обернулся. Алик падает…
Рядом кто-то кричал:
— Чего уставился? Беги со всеми, а то и самому достанется, если на месте-то…
Я бежал, не помня себя, а в голове стучало: нет Алика, нет Алика… Помню эту первую потерю как сейчас…
Из оставшихся в живых сформировали новый полк — и в те же места. Грохот такой стоял, что порой сам себя не слышал. А однажды утром была абсолютная тишина, и в ней неожиданно:
— Ку-ка-ре-ку-у!..
Петух какой-то по старой привычке начинал день. Было удивительно, как только он выжил в этом огне. Значит, жизнь продолжается…
А потом тишину разорвал рев танков. И снова бой.
И снова нас с кем-то соединили, и снова — огненная коловерть… Командиром нашего взвода назначили совсем молоденького, только что из военшколы, лейтенанта. Еще вчера он отдавал команды высоким, от юношеского смущения срывающимся голосом, а сегодня… я увидел его лежащим с запрокинутой головой и остановившимся взглядом.
Я видел, как люди возвращались из боя совершенно неузнаваемыми. Видел, как седели за одну ночь. Раньше я думал, что это просто литературный прием, оказалось — нет. Это прием войны…
Но там же я видел и познал другое. Огромную силу духа, предельную самоотверженность, великую солдатскую дружбу. Человек испытывался по самому большому счету, шел жесточайший отбор, и для фронтовика немыслимо было не поделиться с товарищем последним куском, последним куревом. Может быть, это мелочи, но как передать то святое чувство братства — не знаю, ведь я актер, а не писатель, мне легче показать, чем сказать.
Говорят, человек ко всему привыкает. Я не уверен в этом. Привыкнуть к ежедневным потерям я так и не смог. И время не смягчает все это в памяти…
... Мы все очень надеялись на тот бой. Верили, что сможем выполнить приказ командования: продвинуться в харьковском направлении на пять километров и закрепиться на занятых рубежах. Мороз стоял лютый. Перед атакой зашли в блиндаж погреться. Вдруг — взрыв! И дальше — ничего не помню… Очнулся в госпитале. Три ранения, контузия. Уже в госпитале узнал, что все, кто был рядом, убиты. Мы были засыпаны землей. Подоспевшие солдаты нас отрыли.
В госпитале меня оперировали, вытащили осколок, а потом отправили санпоездом в другой госпиталь, находящийся в дагестанском городе Буйнакске. Помню заставленные кроватями длинные коридоры. И громкий, словно пытающийся сдержать неуемную радость голос Лидии Руслановой: "Валенки, валенки…"
Пластинку ставят несколько раз. Мы знаем: это по просьбе бойца, который сейчас на операции. Ему надо было срочно ампутировать ногу, а в госпитале не осталось анестезирующих средств. Он согласился на операцию без наркоза, только попросил: поставьте "Валенки"…
Когда меня спрашивают, что мне больше всего запомнилось на войне, я неизменно отвечаю: "Люди". Есть страшная статистика: из каждой сотни ребят моего поколения, ушедших на фронт, домой возвратились лишь трое… Я так ясно помню тех, кто не вернулся, и для меня слова "за того парня" звучат уж никак не отвлеченно…
После ранения на фронт я вернуться уже не смог. Меня комиссовали подчистую, никакие мои просьбы и протесты не помогли — комиссия признала меня негодным к воинской службе. И я решил поступать в театральный институт. В этом был своего рода вызов врагу: инвалид, пригодный разве что для работы вахтера (я действительно побывал на такой работе), будет артистом. И здесь война вновь страшно напомнила о себе — требовались парни, а их не было… Так что те слезы в фильме "Белорусский вокзал", в квартирке бывшей медсестры, вовсе не кинематографические.
Лично я не стал бы называть войну школой. Пусть лучше человек учится в других учебных заведениях. Но все же там мы научились ценить Жизнь — не только свою, а ту что с большой буквы. Все остальное уже не так важно…».
Анатолий Папанов
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Снос памятника Врангелю вызвал новый, очень острый приступ расчесывания идеологических болячек русского социума.
Кто прав? Кто виноват? Зачем памятник поставили? Почему демонтировали?
Ответы на эти вопросы не искали только ленивые блогеры и журналисты. Хотя все эти вопросы- неправильные.
Правильный: кто дал команду “фас” “неравнодушным”?
Почему дал именно сейчас и зачем, в целом, понятно.
В старом голливудском фильме “Я, робот” есть интересный эпизод про это...
Задавайте себе и другим ПРАВИЛЬНЫЕ вопросы.
Кто прав? Кто виноват? Зачем памятник поставили? Почему демонтировали?
Ответы на эти вопросы не искали только ленивые блогеры и журналисты. Хотя все эти вопросы- неправильные.
Правильный: кто дал команду “фас” “неравнодушным”?
Почему дал именно сейчас и зачем, в целом, понятно.
В старом голливудском фильме “Я, робот” есть интересный эпизод про это...
Задавайте себе и другим ПРАВИЛЬНЫЕ вопросы.
Фильм “Вызов”. Кроме стандартных маркетинговых технологий (трейлер, реклама в соцсетях/на ТВ, пиар с привлечением знаменитостей), для продвижения был задействован ГОСУДАРСТВЕННЫЙ портал Госуслуги.
Сайт активно рассылал пользователям анонс фильма “Вызов”, то есть обслуживал интересы не всего общества в целом (хотя создан был государством на государственные деньги именно для этого), а отдельной группы - создателей фильма, которым требовалось отбить затраты на производство+ заработать.
Использование госапарата для максимизации прибыли:
-приводит к недобросовестной конкуренции, которая повышает шансы одного производителя и резко снижает шансы другого
-запускает агрессивный механизм, который ведет к разрушению государства.
Сериал “Монастырь”. Кроме стандартных маркетинговых технологий, для продвижения использовалось Министерство культуры. Представители ведомства, чтобы подогреть интерес зрителей к сериалу, устроили ему псевдоотмену.
Понимая, что продукту, который демонстрируется в интернете, не требуется прокатное удостоверение, минкультовские чиновники тем не менее неоднократно публично грозились не выдать “нужную” документацию.
Сериал “Слово пацана”. Кроме стандартных маркетинговых технологий, использовались: сетки “патриотических” блогеров (особо усердные написали по 70 (!) постов о сериале), чиновники + некоммерческие организации, которые принялись изучать общественное мнение по поводу “мыла”.
Управленческие механизмы, созданные для регулирования социально-политических проблем, возникающих в обществе, используются не по назначению. Они обслуживают коммерческие аппаратно-корпоративные интересы.
Так “доедается” государство...
Что будет вместо?
Хищные “стаи”.
Сайт активно рассылал пользователям анонс фильма “Вызов”, то есть обслуживал интересы не всего общества в целом (хотя создан был государством на государственные деньги именно для этого), а отдельной группы - создателей фильма, которым требовалось отбить затраты на производство+ заработать.
Использование госапарата для максимизации прибыли:
-приводит к недобросовестной конкуренции, которая повышает шансы одного производителя и резко снижает шансы другого
-запускает агрессивный механизм, который ведет к разрушению государства.
Сериал “Монастырь”. Кроме стандартных маркетинговых технологий, для продвижения использовалось Министерство культуры. Представители ведомства, чтобы подогреть интерес зрителей к сериалу, устроили ему псевдоотмену.
Понимая, что продукту, который демонстрируется в интернете, не требуется прокатное удостоверение, минкультовские чиновники тем не менее неоднократно публично грозились не выдать “нужную” документацию.
Сериал “Слово пацана”. Кроме стандартных маркетинговых технологий, использовались: сетки “патриотических” блогеров (особо усердные написали по 70 (!) постов о сериале), чиновники + некоммерческие организации, которые принялись изучать общественное мнение по поводу “мыла”.
Управленческие механизмы, созданные для регулирования социально-политических проблем, возникающих в обществе, используются не по назначению. Они обслуживают коммерческие аппаратно-корпоративные интересы.
Так “доедается” государство...
Что будет вместо?
Хищные “стаи”.
Культура, как лакмусовая бумажка, позволяет определять степень “кислотности” общества. Если взять “pH-пробу” современной культуры, то проявится главный “радиоактивный элемент”, который подтачивает, в первую очередь, периферийные/недокапиталистические государства и нации.
Околокультурные из стран периферии взяли моду отрекаться от своих корней, от своей Родины и объявлять себя общечеловеками, людьми мира.
Творчество по своей природе- наднационально, но парадокс в том, что настоящими культурными космополитами, чье творчество способно принести пользу всему человечеству, становятся только те, кто имеет неразрывную связь со своей страной и народом.
В 18 веке (и начале 19-го) мировой была французская литература. И вряд ли произведения Гюго, Бальзака, Дюма, Жюля Верна смогли бы претендовать на общецивилизационную универсальность, если бы в них не слышались отголоски французского раннесредневекового эпоса и поэзии, а также французский национальный характер- чувственность, тяга к приключениям и воображение.
Итальянская опера никогда не покорила бы мир, если бы Доницетти, Пуччини, Верди, Россини отказались от итальянских народных напевов или от бельканто, который возник благодаря фонетическим особенностям итальянского.
Универсальным и общечеловеческим может стать лишь такое творчество, в фундаменте которого есть уникальное, а уникальность черпается в народных особенностях. Любая вторичность всегда приводит к неконкурентоспособности, а значит, к творческой смерти.
Понимают ли это периферийные “творцы”, объявившие себя людьми мира? Маловероятно.
У современных околокультурных- очень низкий уровень внутренней сложности.
Околокультурные из стран периферии взяли моду отрекаться от своих корней, от своей Родины и объявлять себя общечеловеками, людьми мира.
Творчество по своей природе- наднационально, но парадокс в том, что настоящими культурными космополитами, чье творчество способно принести пользу всему человечеству, становятся только те, кто имеет неразрывную связь со своей страной и народом.
В 18 веке (и начале 19-го) мировой была французская литература. И вряд ли произведения Гюго, Бальзака, Дюма, Жюля Верна смогли бы претендовать на общецивилизационную универсальность, если бы в них не слышались отголоски французского раннесредневекового эпоса и поэзии, а также французский национальный характер- чувственность, тяга к приключениям и воображение.
Итальянская опера никогда не покорила бы мир, если бы Доницетти, Пуччини, Верди, Россини отказались от итальянских народных напевов или от бельканто, который возник благодаря фонетическим особенностям итальянского.
Универсальным и общечеловеческим может стать лишь такое творчество, в фундаменте которого есть уникальное, а уникальность черпается в народных особенностях. Любая вторичность всегда приводит к неконкурентоспособности, а значит, к творческой смерти.
Понимают ли это периферийные “творцы”, объявившие себя людьми мира? Маловероятно.
У современных околокультурных- очень низкий уровень внутренней сложности.
Настоящее искусство, как калейдоскоп, состоит из множества фрагментов. Там есть и развлечение, и эстетика, и познавательность, и воспитательные элементы, и конечно же, пропаганда.
Так называемое современное искусство, когда “творцы” ваяют инсталляции человека-выблевка (Старый Оскол) или картины с историческими деятелями на унитазах (Третьяковка), это калейдоскоп, из которого вытряхнули все зеркальные стеклышки-отражатели, оставив только одно- самое кривое и самое примитивное.
Оно называется агитация. Агитация за раскрепощение, в защиту окружающей среды, бородатых женщин от лысых мужчин, толстяков от дистрофиков...
Именно поэтому многие современное искусство отрицают и презирают, интуитивно чувствуя, что им пытаются впарить калейдоскоп, который поломан.
Покупаешь разрекламированную книгу, на обложке красуется фамилия автора и хвалебная ода стилистике, в которой он пишет, и его якобы невероятным талантам. Открываешь, а там- пронумерованные, но пустые страницы.
За обложкой ничего нет- ноль, зеро. Пустота.
Так называемое современное искусство, когда “творцы” ваяют инсталляции человека-выблевка (Старый Оскол) или картины с историческими деятелями на унитазах (Третьяковка), это калейдоскоп, из которого вытряхнули все зеркальные стеклышки-отражатели, оставив только одно- самое кривое и самое примитивное.
Оно называется агитация. Агитация за раскрепощение, в защиту окружающей среды, бородатых женщин от лысых мужчин, толстяков от дистрофиков...
Именно поэтому многие современное искусство отрицают и презирают, интуитивно чувствуя, что им пытаются впарить калейдоскоп, который поломан.
Покупаешь разрекламированную книгу, на обложке красуется фамилия автора и хвалебная ода стилистике, в которой он пишет, и его якобы невероятным талантам. Открываешь, а там- пронумерованные, но пустые страницы.
За обложкой ничего нет- ноль, зеро. Пустота.
Когда-то бард пел, что “в области балета мы впереди планеты всей”. Сегодня это нет так. Уровень русского балета очень сильно упал
Пожалуй, самый бездарный балет последнего времени- “Танцемания” (Большой, “Золотая маска”). Задумка, исполнение, хореография- плохо всё. Декорации- понравятся только пациентам психушки. Дополняет феерию музыкальная какофония (видео 1)
Еще один балетный кошмар- “Щелкунчик” в МАМТ, поставленный гражданином США Посоховым, который проводил репетиции он-лайн (!)
В прошлом году эти топотушки были хотя бы задорными, в этом- засыпала и труппа, и оркестр. В театре, где худруком сделали 24-летнего, явно проблемы (см 2)
“Щелкунчик” студентов Вагановки в Кремле тоже- не очень. Цискаридзе перед спектаклем награждал министр, дети старались, но не получилось. Слабенько. (см. 3-4)
Еще одно разочарование-легендарный балет Эйфмана в Кремле. Всё время мучал вопрос, как это отличить от “Танцев на ТНТ”? (см 5
Почему так?
Коррупция, несменяемость, протекционизм, культурное местничество
Пожалуй, самый бездарный балет последнего времени- “Танцемания” (Большой, “Золотая маска”). Задумка, исполнение, хореография- плохо всё. Декорации- понравятся только пациентам психушки. Дополняет феерию музыкальная какофония (видео 1)
Еще один балетный кошмар- “Щелкунчик” в МАМТ, поставленный гражданином США Посоховым, который проводил репетиции он-лайн (!)
В прошлом году эти топотушки были хотя бы задорными, в этом- засыпала и труппа, и оркестр. В театре, где худруком сделали 24-летнего, явно проблемы (см 2)
“Щелкунчик” студентов Вагановки в Кремле тоже- не очень. Цискаридзе перед спектаклем награждал министр, дети старались, но не получилось. Слабенько. (см. 3-4)
Еще одно разочарование-легендарный балет Эйфмана в Кремле. Всё время мучал вопрос, как это отличить от “Танцев на ТНТ”? (см 5
Почему так?
Коррупция, несменяемость, протекционизм, культурное местничество
Что такое театр? Храм искусств? Способ познания действительности? Кафедра, с которой можно много сказать миру добра?
В современных условиях- это, в первую очередь, предприятие. Для собственника (государства) оно может быть убыточным, но для управляющего (худрука/директора)- это ценный ресурс, статус и прибыль.
И этот ресурс можно не только освоить, но и присвоить/приватизировать, в “правильных” руках предприятие “театр”, как считают некоторые околокультурные, станет и свободнее, и талантливее, и прибыльнее.
Поэтому не стоит удивляться, когда в одном и том же театре руководство утром фотографируется с ветеранами СВО, а вечером запускает лекторий с заукраинскими русофобами.
Непоследовательность? Лицемерие? Нет, обычная диверсификация рисков. Вдруг завтра колчаковку срочно придется менять на будёновку?
Многие “культурные” руководители давно ведут себя, словно “красные директора”. Они полновластные хозяева на “предприятиях” и давно их считают “своими”. Они маленькие царьки, которые сами решают, какая фирма какого из племянников будет строить декорации, сколько заплатить за новую пьесу своему сыну/другу/любовнику, кого трудоустроить на предприятие “театр”, а кого выгнать.
Уровень коррупции в творческой среде сегодня такой, что многим чиновникам даже не снилось. Дело режиссера Серебренникова, которого поймали на хищении 129 млн. рублей, это лишь верхушка огромного коррупционного айсберга.
Рассказывают, например, что в Союзе театральных деятелей при смене руководства неожиданно сгорели старые компьютеры с важной документацией. Резервных копий, конечно же, не было.
Почему компьютеры были старыми? Якобы недостаточное финансирование.
Компьютеры - древние, а у бывшего руководства - столько дорогой заграничной недвижимости, что хватит даже праправнукам.
В современных условиях- это, в первую очередь, предприятие. Для собственника (государства) оно может быть убыточным, но для управляющего (худрука/директора)- это ценный ресурс, статус и прибыль.
И этот ресурс можно не только освоить, но и присвоить/приватизировать, в “правильных” руках предприятие “театр”, как считают некоторые околокультурные, станет и свободнее, и талантливее, и прибыльнее.
Поэтому не стоит удивляться, когда в одном и том же театре руководство утром фотографируется с ветеранами СВО, а вечером запускает лекторий с заукраинскими русофобами.
Непоследовательность? Лицемерие? Нет, обычная диверсификация рисков. Вдруг завтра колчаковку срочно придется менять на будёновку?
Многие “культурные” руководители давно ведут себя, словно “красные директора”. Они полновластные хозяева на “предприятиях” и давно их считают “своими”. Они маленькие царьки, которые сами решают, какая фирма какого из племянников будет строить декорации, сколько заплатить за новую пьесу своему сыну/другу/любовнику, кого трудоустроить на предприятие “театр”, а кого выгнать.
Уровень коррупции в творческой среде сегодня такой, что многим чиновникам даже не снилось. Дело режиссера Серебренникова, которого поймали на хищении 129 млн. рублей, это лишь верхушка огромного коррупционного айсберга.
Рассказывают, например, что в Союзе театральных деятелей при смене руководства неожиданно сгорели старые компьютеры с важной документацией. Резервных копий, конечно же, не было.
Почему компьютеры были старыми? Якобы недостаточное финансирование.
Компьютеры - древние, а у бывшего руководства - столько дорогой заграничной недвижимости, что хватит даже праправнукам.
Представьте ситуацию: госпредприятие, собирающее ракеты, решает самостоятельно, какую продукцию выпускать: противотанковые ракеты или земля-воздух, баллистические или крылатые, с твердотопливным или жидкостным двигателем.
На все просьбы государства сделать поправки на ветер- учесть наконец национальные интересы, востребованность сегодня именно данного типа ракет и бесполезность другого- это госпредприятие отвечает, что оно художник и ТАК видит, поэтому ничего менять не собирается.
Примерно такая ситуация сложилась с госпредприятиями “Театр”, которые согласно “Положению о театре” (постановление Правительства от 25.03.1999) кормятся за счет государства, при этом “органы госвласти не вмешиваются в профессионально-творческую деятельность”.
Почему спустя 2 года войны это “положение” все еще не доработали? Почему многие другие культурные законы до сих пор содержат антигосударственные статьи?
К законодателям и тем, кто называет себя кураторами и экспертами по культуре, вообще много вопросов:
-Когда худрук Александринки заказывает пьесы своему сыну и ставит их на госпредприятии “Театр”, в этом есть конфликт интересов? Или это самовоспроизводство творческой элиты? Если последнее, то сколько и каких родственников руководство имеет право трудоустроить на театральное госпредприятие? Только самых близких или дальних можно тоже?
-Как законотворцы (кураторы и экспертное сообщество) относятся к тому, что руководство “Сатирикона” не менялось со времен Горбачева, а руководство РАМТ со времен Брежнева? Есть ли тут коррупционные риски? Или это некая форма сохранения культурных традиций? В чем, кроме несменяемости, она заключается?
-Руководство госпредприятия “Театр на Малой Бронной” имеет израильский паспорт. Как к этому относиться? Порадоваться-поздравить?
-Каких управляющих госпредприятиями “Театр” считать эффективными? Тех, у кого распроданы все билеты? Тех, чьи артисты безвозмездно выступают на корпоративах чиновников?
-Что такое госпредприятие “Театр” для государства? Средство доставки когнитивных боеприпасов (патриотической пропаганды, морали, ценностных установок ) или место для экспериментов, где можно скакать без штанов и выпускать “ракеты” такого калибра, какого посчитает нужным художник, который ТАК видит?
На все просьбы государства сделать поправки на ветер- учесть наконец национальные интересы, востребованность сегодня именно данного типа ракет и бесполезность другого- это госпредприятие отвечает, что оно художник и ТАК видит, поэтому ничего менять не собирается.
Примерно такая ситуация сложилась с госпредприятиями “Театр”, которые согласно “Положению о театре” (постановление Правительства от 25.03.1999) кормятся за счет государства, при этом “органы госвласти не вмешиваются в профессионально-творческую деятельность”.
Почему спустя 2 года войны это “положение” все еще не доработали? Почему многие другие культурные законы до сих пор содержат антигосударственные статьи?
К законодателям и тем, кто называет себя кураторами и экспертами по культуре, вообще много вопросов:
-Когда худрук Александринки заказывает пьесы своему сыну и ставит их на госпредприятии “Театр”, в этом есть конфликт интересов? Или это самовоспроизводство творческой элиты? Если последнее, то сколько и каких родственников руководство имеет право трудоустроить на театральное госпредприятие? Только самых близких или дальних можно тоже?
-Как законотворцы (кураторы и экспертное сообщество) относятся к тому, что руководство “Сатирикона” не менялось со времен Горбачева, а руководство РАМТ со времен Брежнева? Есть ли тут коррупционные риски? Или это некая форма сохранения культурных традиций? В чем, кроме несменяемости, она заключается?
-Руководство госпредприятия “Театр на Малой Бронной” имеет израильский паспорт. Как к этому относиться? Порадоваться-поздравить?
-Каких управляющих госпредприятиями “Театр” считать эффективными? Тех, у кого распроданы все билеты? Тех, чьи артисты безвозмездно выступают на корпоративах чиновников?
-Что такое госпредприятие “Театр” для государства? Средство доставки когнитивных боеприпасов (патриотической пропаганды, морали, ценностных установок ) или место для экспериментов, где можно скакать без штанов и выпускать “ракеты” такого калибра, какого посчитает нужным художник, который ТАК видит?