Маленькая ученица услышала про каких-то печенегов, решила узнать поподробнее - ну и вообще у нее начался обычный период увлечения Древней Русью.

Тему эту я люблю, у меня в голове прямо заготовленные речи, милые анекдоты и рассказы про крутость княгини Ольги (на девочек действует безотказно), поэтому говорил я и увлеченно, и увлекательно. И в какой-то момент подумал, что вот рассказываю — а запомнит ли ребенок? Надо дублировать важное в окошко чата.

Мы как раз дошли до Крещения.

— Так, вот это точно надо записать. — сказал я себе строгим голосом и стал записывать даты и имена. Ученица чем-то зашуршала, но я не обратил внимания, потому что был страшно сосредоточен на том, чтобы не опечататься перед ребенком.

Урок подошел к концу, ученица была крайне довольна, даже сама поспрашивала, что бы ей почитать. А потом гордо показала руку, где на запястье было написано число 988. Она решила, что строго я говорил с ней, а записывать надо было сразу же. Да и число хорошее.

Всю неделю успокаиваю детей.

Не могу даже сказать, что их требуется успокаивать. Что мне всегда доставляет удовольствие в беседах с учениками — так это то, что они уже обладают разумом, молодым, цепким и ловким, но еще не обросли страхами, комплексами и неврозами взрослого человека. Это неизбежно случится, но пока на мир дети смотрят с любопытством и без давящего ужаса. Мальчики попросту воодушевлены, из обычного интереса к любому движу, а девочки волнуются, но в меру.

Понравилась ученица, которая хмурилась, сопела — я уж испугался, что на нее все страшно давит. А ее претензия оказалась в том, что круг тем для разговоров в школе очень сузился, все говорят об одном и том же, о России, Украине, Америке; и это попросту очень скучно. Но хорошо, что есть вы, имя_отчество — объясните, правда ли, что можно вделать крысе в голову механизм и слышать ее мысли!

Сегодня один из учеников сообщил, что лично он не паникер и толпу презирает. Я тоже покивал — и я такой же, я вот не паникер. А что два мобильника дешевых купил, так это про запас, запас карман не тянет, это я просто волнуюсь. Мальчик посмотрел на меня с подозрением, я ответил улыбкой идиота, и ребенок сдался, рассмеявшись. Дальше мы обсуждали толпу и ее глупость. Я попытался объяснить, что по одиночке любой человек и умен, и хорош, но собери их вместе и они будут нести чушь и махать руками. От ума это не зависит. Положим, клонируй меня или его, сделай толпу умных людей (тут ребенок вскинул подбородок), людей, мыслящих одинаково — и все равно выйдет стая. По-моему, убедил; мальчик с сожалением признал, что надо быть снисходительнее. Для гордого четырнадцатилетнего человека это уже был моральный подвиг.

Ну а вообще общим мотивом наших разговоров на неделе была военная истерика и что с этим делать. Никакого ответа у меня, понятное дело, не было, да и сам я не то чтобы храбрец, поэтому я спрятался за книгами. Нервозность, волнение, дикие слухи — все это спутники любого потрясения, уж особенно со стрельбой. А гвоздем своей речи (с цитатами из великих, конечно), которую раз за разом повторял каждому спрашивающему ребенку, я сделал цитату из Библии.

Также услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть, но это еще не конец.

Дети облегченно вздыхали, ведь вот, даже в библейские времена все было так же — а я про себя надеялся, что они поленятся искать, что там в следующих стихах написано.

Поленитесь и вы. Удачи вам и старайтесь не волноваться.

Так как вокруг бушуют исторические времена, не могу заставить себя писать пространные рассуждения про детей и воспитание.

Не то чтобы я теперь нигилист и преисполнился бессмысленности всего — но вокруг же есть дела поважнее! К примеру, можно читать сотню милитари-блоггеров и составить мнение! А можно читать антимилитари-блоггеров и составить еще более крепкое мнение! А можно...

Но в любым неурядицах и неразберихе всегда мелькают какие-то вечные вещи. Сегодня маленькая ирландская ученица появилась на моем экране в тиаре в виде кошачьих ушек. Я восхитился — и девочка сделала уставшие глаза человека, который просто так оделся, о чем вы, ничего необычного. Она поправила волосы и решила, что надо похвастать.

— Я выучила немного Шекспира и рассказала в школе, — сообщила она мне довольным тоном.

Я восхитился еще более бурно, и спросил, что же и зачем она выучила. Оказалось, ее старшая сестра тоже учила Шекспира и имела успех, почет и похвалы родителей. А значит, ученица может сделать так же и еще лучше, чтобы старшая сестра не слишком задавалась.

И маленькая девочка с металлическими кошачьими ушами тонким голосом начала:

— Friends! Romans! Countrymen! Lend me your ears!
I come to bury Ceasar, not to praise him...

Я почти подпер щеку рукой от умиления — но надо было держать лицо. Ведь вокруг бушевали исторические времена.

Тема стихов продолжается.

У меня есть маленький ученик, очень стеснительный мальчик. Честно говоря, стеснительность его чрезмерна: он часто смотрит в стол, шмыгает носом и отказывается (напрочь) высказывать свое мнение. Первые занятия я мучился, не знаю, как подступиться. Давить ребенка очень не хотелось, а на контакт он не шел. Мы беседовали о мифах Греции, он пересказывал мне про Спарту и спартанское остроумие — но без огня в глазах. Скорее, он говорил, чтобы отделаться и продолжить слушать. Я в звук собственного голоса, конечно, влюблен, но молчаливость ребенка меня угнетала.

И вот вчера был прямо прорыв. Я пробовал вызывать его на спор — он не спорил. Я пробовал взять на честолюбие — мальчик молчал и шмыгал. Я рассказывал, что сам глубоко стеснителен — мальчик слабо, но вежливо улыбался и молчал. И вот я дошел до последней крайности и стал позориться сам.

— Вы знаете, _имя_, я очень люблю стихи. — проникновенно начал я.

Ребенок застыл, ожидая худшего.

— Знаете ли вы, что такое "декламация"? — ученик ответил что не знает, и, читалось по голосу, знать не очень хочет. Но я все равно объяснил и предложил почитать друг другу стихи.

С подвываниями, которые я посчитал очень выразительными, я прочел ребенку "Ассаргадон" Брюсова. Мальчик покивал, ему очень понравилось про "я на костях врагов воздвиг свой мощный трон". Но все равно был молчалив.

И я предложил ему прочесть стихи самому. Скинул то, что (по моему мнению) возбуждает фантазии любого маленького мальчика — Николая Гумилева. И не прогадал. Ребенок стал читать "Абиссинские песни" Гумилева.

Начал он, запинаясь и старательно выговаривая слова. Но с каждой строфой голос его становился тверже, выразительнее, он добавлял шипений и хохотка. И под конец прямо раздухарился — последнюю строфу он прочел, звонко выговаривая каждое слово.

Слава нашему хозяину-европейцу!
Он храбр, но он недогадлив:
У него такое нежное тело,
Его сладко будет пронзить ножом!

И, наконец, с немного удивленной гордостью, посмотрел в камеру. В награду я скинул ему сборник Гумилева и предложил найти какое-нибудь крутое стихотворение, которое ему захочется прочесть. К моему удивлению, ученик не стал прибедняться и пообещал найти что-нибудь "самое крутое".

Теперь я глубоко горжусь им и собой. Мальчик закончил урок, пообещав послушать песню на стихотворение "Змей". А я же продолжаю настаивать, что Гумилев — самый мальчишеский поэт и потому бессмертен.

Задал ребенку блестящее (не могу кривить душой!) задание.

Мы решили (так как беседуем с ней раз в неделю уже третий год), что пора обсуждать литературу. Решили начать с мифа. Ученица начиталась терминологии, объяснила мне, что такое космогонический миф, а что такое онтологический. Было очень здорово, хотя слова эти по первости она произносила по слогам. Мы приводили друг другу примеры, пересказывали мифы разных народов и оба собой глубоко гордились.

И тут ученица задала блестящий вопрос — а выросли ли мы уже, все человечество, из мифов? Я задумался и предположил, что нет. В качестве примера я привел детскую мифологию, объясняющую мир. Например, мне в деревенском детстве объясняли, что убивать пауков нельзя. Если убьешь паука, то Бог плачет и идет дождь. Девочка очень обрадовалась и стала толковать. Пауки полезны, они очищают дом от насекомых, их нельзя убивать; но надо объяснить, почему. Я к этому добавил, что рассказывали мне это про пауков-крестовиков, у которых на спинке буквально крест — отсюда и мотив Бога. Ученица в качестве своего детского мифа привела историю про аиста, приносящего детей.

И тут у меня в голове щелкнуло. Я поразмыслил и предложил ей провести исследование. Буквально расспросить одноклассников о мифах, в которые они верили в детстве и с помощью которых им объяснили мир. А еще лучше — расспросить родителей о том, во что они верили в детстве. Ученица прямо самостоятельно и без напоминания записала все в тетрадочку и сообщила, что это очень остроумное задание. Я не мог не согласиться и решил ей польстить.

— Вообще-то это можно даже назвать антропологическим исследованием! — важно сказал я.

Девочка округлила глаза и тут же записала такое важное и звучное выражение.

Буду держать вас в курсе.

Уже недели три наблюдаю наблюдаю милейшую историю.

Маленький ученик довольно агрессивен, любит прихвастнуть как держит в страхе одноклассников и не боится ничего и никого. Я похваливаю его за отвагу, но мягко напоминаю, что ведь можно и не драться. Вроде работает, ребенок рассказывает все миролюбивее и признает, что его героический эпос — скорее толкотня на школьном дворе. Но в этих историях всегда появляется один и тот же образ.

— Я уверен, что в классе могу побить любого! — хвастал когда-то ученик — Правда, есть одна девочка, она большая и высокая, гораздо выше меня. Вот ее не могу.

Сначала, услышав это, я просто хмыкнул. Но большая и высокая девочка появилась и в следующем рассказе. И в следующем. И в следующем. Ученик прямо не может смолчать — эта боевая девица очень поражает его воображение. Оказывается, они даже дрались, и девочка одержала уверенную победу. Мальчик рассказывал об этом удовлетворенно, а еще упомянул, что они продолжают после этого общаться. И тут я начал что-то подозревать.

Титаническая девочка объявилась и в сегодняшнем рассказе — и я не выдержал.

— Вы знаете, драки это очень интересно, но может лучше пригласить ее куда-нибудь? — отсутствующим тоном сказал я.

Мальчик замер и стал обдумывать.

— Она гораздо выше меня. — выкатил он пробный аргумент в пользу недеяния.

Я, продолжая держать ровный тон, сказал, что это не очень важно.

— У меня нет денег. — попытался ребенок еще раз.

Я намекнул, что если прийти к папе и сказать, на что деньги, папа не только даст, но еще и прослезится.

Мальчик очень сильно задумался, а я прямо подумал, что надо бы связаться с отцом.

Ученица, которой я задал провести антропологическое исследование, его провела. Результаты скудны — ее одноклассники верят во всякую банальщину вроде слендермена и чего-то, что называется Momo. Девочка была немного расстроена, я тоже вздохнул про себя. Похвалив ее за проведенную работу, перешли к другому.

Но сегодня удача пришла, откуда я не ждал. Беседовали с учеником, речь шла о различиях города и деревни. Как обычно, я не выдержал и съехал немного в сторону, поэтому мы обсудили заодно и деревенские поверья. За кадром кто-то начал шуршать. Парень несколько раз обернулся, но беседу продолжал. Под разговор о деревенских ведьмах я скинул ему книгу "Колдуны и жертвы" Христофоровой, решив, что возраст уже позволяет прочесть. Книга написана антропологом, ездившим по российский деревням и записывающим местные истории о чернокнижничестве — и написана все же как научная работа, читать относительно непросто. Но именно из-за сухости языка и строгого оформления истории оттуда и пугают до мурашек. Кратко пересказав ученику самые дикие места, я решил спросить у него, не знает ли он сам страшных и интересных поверий.

Шуршание за кадром усилилось. Я слышал его уже второй урок подряд и догадывался, что за кадром сидит кто-то из младших родственников ученика. Такое происходит часто; подозреваю, детей привлекает мой зычный и самодовольный голос. Но тут душа ребенка не выдержала. Раздался скрежет, перед монитором установили второй стул — и на экране появился серьезный маленький мальчик в тельняшке.

— Так. — сказал он голосом человека, который больше не может терпеть. — Короче, я знаю одну вещь.

Я бросил взгляд на старшего брата, но он благосклонно на младшего поглядывал. Обычно дети помладше ревнуют, когда в урок лезут братья и сестры, но сегодняшнему ученику лет уже было достаточно, чтобы и его развеселила ситуация. Ребенок в тельняшке выждал, понял, что гнать не будут, и серьезнейшим голосом продолжил.

— Когда уезжают из дачного дома, часто рассыпают там по полу горох или гречку. — важно сказал он — Тогда домовой не шалит, потому что должен пересчитать каждое зернышко.

И я искренне восхитился, потому что никогда подобного не слышал — а звучало очень сказочно и потому убедительно. Младший ребенок еще раз важно покивал — и остался сидеть до конца урока, изредка вставляя краткие, но полные достоинства комментарии.

Старший брат с трудом сдерживал смех. Удачный урок.

У одной из учениц явно наблюдаются какие-то макабрические интересы.

Последние наши беседы почему-то вращались вокруг смерти и тлена. И если вначале виноват был точно я, так как девочка прочла по моей рекомендации "Смерть замечательных людей", то в следующие разы начинала именно ученица. Я наблюдал с подозрением, немного винил себя, немного атмосферу вокруг, да и вообще опасался, что плохо влияю на ребенка. Поэтому в перерывах между изучением английских времен старался выводить все вопросы только в область прекрасного и легкомысленного. А вот расскажите про свои любимые картины. Да, и чем же вам интересны феи? Вы дочитали "Кладбище домашних животных"? И все снова срывалось на смерть и тлен.

В конце концов девочка, строго глядя в камеру, сказала, что не очень боится смерти. Я почти отвел глаза — смотрела она уж слишком самурайски. Легкая паника внутри меня нарастала. Я покивал и вновь попытался перевести тему. И тут девочка спросила меня, знаю ли я, что такое "aesthetics". Крайне гордый собой, я сказал что да, и это знает каждый приличный человек. Оказалось, ученица любит dreamcore. Так глубоко мои знания не распространялись, поэтому я стал уточнять — и получил прекрасное определение. "Дримкор это фотографии мест, в которых вы не были, но чувствуете, что когда-то были". Это фотографии ночной зимней улицы под оранжевым светом уличного фонаря. Это покосившийся дачный дом с пустыми окнами. Это заросшее кладбище, причал с заплесневевшими лодками и стена с расцарапанными обоями. И чем больше я слушал, те больше успокаивался — моего влияния тут никакого не было. Просто моя ученица меланхоличный человек, испытывающий понятный подростковый интерес к умиранию.

Признаюсь, я занялся плагиатом. Как-то я прочел рассуждение о первом столкновении ребенка с Абсолютом, и мне оно очень запомнилось. Я вкратце пересказал ученице и она просто просияла. Видимо, она решила, что наконец-то видит человека, который врубается в дримкор. Меня опять стала грызть совесть — теперь еще и мысль у кого-то стащил.

Чтобы заставить совесть замолчать, я опять потребовал повторять мне времена. Но к концу урока сдался и порекомендовал ребенку "Писатель и самоубийство". Потому что я ничему не учусь.

Долго отлынивал от любого письма, оправдываясь обилием работы. Но руки требуют.

Впрочем, долгий перерыв позволил наблюдать за последствиями ошибок детей. Так то я слушал очередной детский прожект, думал про себя "Что за вздор", а потом стыдился. Вдруг я ошибся? Вдруг не понимаю? Но, понаблюдав, с удовлетворением убедился, что неправы были все-таки дети.

Ученица рассказывала, как в школе позволили выбирать, какую религию будет изучать класс. Класс подумав и решил показать свой нонконформизм. Христианство скучновато, потому что бабушка и так суть пересказала, а если хочется большего — есть множество компьютерных игр про крестовые походы. Ислам уже интереснее. Но вот есть еще таинственный иудаизм. Вот это звучит как настоящая тема.

— Ведь из иудаизма растут и христианство, и ислам! — сообщила девочка — И мы решили, что можно все одним пакетом.

Я не возразил, но внутри удивился. С другой стороны, детям опрометчиво предложили выбор — я вообще ожидал, что они сойдутся на каком-нибудь шаманизме. Поэтому немного рассказал об иудаизме, а потом мы перешли на другие темы. К примеру, стали обсуждать историю литературы, в результате чего я убедил ее открыть "Гаргантюа и Пантагрюэля". Я, конечно, упирал на полнейшую неприличность тамошних шуток и то, как сильно это впечатлит и обрадует ее пожилую учительницу литературы.

Под конец года история с иудаизмом подошла к концу. В прошлый раз я спросил, как продвигаются религиозные штудии, девочка фыркнула, и сказала, что в следующем году они хотят изучать буддизм.

— Мои одноклассники поняли, что в иудаизме для них нет ничего интересного, кроме Холокоста, — совершенно невинно сказала она, а я закусил губу и затрясся.

"Гаргантюа" девочка тоже бросила, потому что уже слышала шутки неприличнее.

Ученик читал что-то очень интересное, поэтому первым делом спросил меня, что такое рицин и знаю ли, как его делать.

Заниматься мы должны были английским, поэтому я взял паузу, соображая, что делать. Скорее всего, подумал я, мальчик прочел про теракты в токийском метро. Во всяком случае, я лично о рицине размышлял именно после такого чтения. Секунды текли, мне надо было выбирать стратегию поведения.

— Спросите меня об этом по-английски, — иезуитски зашел я, надеясь, что ребенок скривится и отступит.
— What is ricin and do you know how to produce it? — напрягшись, медленно, с затаенной надеждой произнес ученик.

Я опять сделал паузу. Мальчика следовало как-то вознаградить, но я же тоже езжу в метро.

— No, I don't. — ответил я, очень серьезно глядя в камеру. Ученик ах поперхнулся от такого предательства.

Впрочем, иногда я даю слабину. Другой мой ученик увлекается химией, поэтому в какой-то момент рассказал, что он может сделать дома. Оказалось, сделать он может порох и даже назвал мне пропорции. Я не согласился. Ученик спросил, с чего это я с ним спорю, по химии здесь специалист он. Бедняга попался в мою западню — я вынудил парня переводить мне песню "Black powder and alcohol" олдовой американской хиппи Лесли Фиш, где изложены основы производства пороха и самогона. Несмотря на свою хипповость, Фиш, видимо, не до конца верила во всепобеждающую силу любви, потому что записала альбом песен для постапокалипсиса. В песнях, которые надо петь фальшивящим голосом, она зарифмовала основные рецепты выживания, чтобы, когда мир и все информационные носители сгорят, выжившие могли бы учить друг друга у костров. Песню мы перевели (ученик корчил лица, но я пересказал ему задумку автора и заинтересовал), пропорции веществ каким-то образом сошлись (признаюсь, я их просто не помнил). Образовательный процесс продолжился, а я решил, что нужно будет сказать его родителям. Но забыл — да ученик и без меня все знал, успокоил я себя.

Я как "Поваренная книга анархиста" — но, боюсь, еще недобросовестнее с детьми.

В эту субботу рассказываю печальные истории в питерской "Листве". Приходите послушать и повздыхать.

18 июня в 19:00 у нас выступит Григорий Николаев, автор телеграм-канала Незаслуженный учитель России, с благотворительной лекцией «Три поколения раннесоветской педагогики».

Революция чаяла Нового Человека — и в процессе его создания сгинуло много человеков старых. Их дети попали на улицы, воровали, бродяжничали и попрошайничали. С половодьем беспризорников столкнулись все крупные города России. Проблему надо было решать. Именно этим занимался Виктор Николаевич Сорока-Росинский, знаменитый ВикНикСор из «Республики ШКИД». Среди воспитанников школы-коммуны им. Достоевского был и мальчик Лёша Еремеев, получивший в школе кличку Пантелеев и под этим именем написавший книгу о своём детском мире.

Еремеев глубоко верил в Нового Человека — и, когда у него родилась дочь, приложил все усилия для того, чтобы его Маша вошла в новый, блистающий мир коммунаров...

Три поколения воспитательного эксперимента и ужасный его конец — вот о чём мы поговорим на лекции. Приходите, но предупреждаем — это грустная история.

Вход за донаты от 300 ₽ — все собранные средства мы передадим детям Донбасса через наш гуманитарный проект ТЫЛ и Александра Жучковского. По выполнении маленькой миссии будет фотоотчёт!

РЕГИСТРАЦИЯ

Напомню, что сегодня я выступаю в петербургской «Листве» с благотворительной лекцией. Буду рад вас видеть.

Уже не раз писал, что на уроках заговариваюсь и рассказываю какие-то вещи, не особенно думая. Сейчас вот переживаю подобный прокол.

Прекрасно беседовали с учеником. Мы с ним каждое занятие дебатируем, парня это очень увлекает, и темы он придумывает загодя. Вообще-то он сразу отрекомендовался мне как консерватор, ведущий затяжной идеологический бой с одноклассникам. В этом противостоянии он иногда проигрывает, поэтому с удовольствием учится у меня азам спора и легкой демагогии. Сегодня вот спорили о семье и необходимости продолжать род — ученик зашел с козырей "традиции", я оспорил и потребовал аргументации, парень удивился и увлекся. Час пролетел незаметно, я заодно научил мальчика опровергать собственные аргументы (в качестве интеллектуальной гимнастики). И под конец, споря о традициях, я выдвинул аргумент о том, что восстание против них — такая же часть традиционного взросления.

Тут ученик посетовал, что восставать уже тяжело, субкультуры кончились. Вот были когда-то эмо... Я не в первый раз встречаюсь с тем, что для нынешних подростков основным примером субкультур являются именно эмо; каждый раз я немного расстраиваюсь и думаю о выцветании мира. Были ведь ребята и покруче. Поэтому я накидал ученику книжек о молодежной культуре постсоветской России. А так как я кидал по памяти и ассоциациям, среди книг была одна, к России отношения не имеющая, но произведшая на меня в юности огромное впечатление: "Культура времен Апокалипсиса" Адама Парфрея. Книга описывает маргинальные течения в США 80-х годов и трогает душу любого подростка.

Ученик очень заинтересовался, клятвенно заверил, что прочтет, и мы закончили урок. А я решил открыть рекомендованное — благо, "Культура" лежит в открытом доступе. Читая оглавление, я испытывал все большие муки совести. "Шизофренические ответы сумасшедшему миру". " Из колыбельки в кастрюльку. Девять кулинарных рецептов по приготовлению блюд из младенцев и детей". "МакСмерть: Сатанинские Повелители Тьмы". Признаюсь, на этом месте я уже не столько мучился совестью, сколько фыркал от смеха.

А потом я открыл википедию.

"1 июля 2006 г. в связи с включением в него эссе Дэвида Вударда "Кетаминовая некромантия", все печатные экземпляры антологии были конфискованы российскими властями и сожжены."

На этом месте я уже захохотал.

В свое оправдание могу сказать, что сейчас лето, любое чтение полезно, экстремисткой книга не признана, а детей иногда нужно удивлять.

Сегодня утром по всей стране миллионы детей очнулись, оглянулись и горько скривили рты. Пора бы очнуться и мне.

Пишут родители новых учеников, а прежние дети несколько затаились. Последнюю летнюю неделю я почти не работал, так как желающих особо не было. Все лето я был довольно расслаблен, болтал с детьми на английском и рекомендовал им всякие интересные книги про мечи, магию, звездолеты и христианскую семиотику. Последний пункт я рекомендовал ровно один раз и, по-моему, ребенок мне просто льстил.

Надеюсь, что верну былой темп и начну вновь регулярно писать. Признаюсь, я соскучился по письму, а мое загадочное молчание затянулось.

К тому же мне неудержимо хочется хвастаться.

Приняв ответственное решение что-то написать, я на неделю замкнулся в коконе самодовольства. Но, как оказалось, это решение требует некоторых усилий - к примеру, мне нужно сесть и начать писать.

Сегодня вот занимался с маленькой новой ученицей. Признаюсь, девочка поставила меня в тупик. Я привык к тому, что, дорвавшись до источника информации, девушки требуют жутких и таинственных вещей: про месть, про магию, про Люцифера. В крайнем случае, поняв, что я жмусь и не выдаю им сразу все мрачные тайны, они переводят разговор на проклятые места. Если честно, я уже к этому привык и имею запас выученных наизусть историй. Расскажи такую — и ребенок теряет бдительность и сладко жмурится. В такие моменты появляется шанс научить его английским глаголам или спросить про книги.

Но эта девочка поставила меня в тупик. Ей вот нравятся истории про принцесс и обсуждения лошадок. Я замялся.

В первый урок я рассказал ей, после небольшой цензуры, историю Тристана и Изольды. Девочка оценила, но лошадей в этой истории было, на ее вкус, маловато. К следующему разу я пошел ва-банк и рассказал ей про Елизавету Баварскую, принцессу Сисси. Почему? Дело в том, что я в детстве, приходя домой после школы, включал мультики по телевизору — и мне сводило скулы от ненависти, когда, вместо Бетмена, там показывали мультсериал "Принцесса Сисси". Мучаясь, я смотрел, как принцесса, в окружении говорящих птиц, скачет на коне рядом со своим принцем — и все это не кончалось и не кончалось. Но маленькой девочке, подумал я, это может и понравиться.

Поэтому я показал ей мультик и кратко рассказал про любимую всей Европой Елизавету. Я угадал, девочка рассматривала портреты, комментировала фасон платьев и украшения. А потом спросила, как Сисси умерла.

— Ее ударил кинжалом в сердце итальянский террорист, - признался я, ожидая паники.
— Здорово! — искренне воскликнул ребенок.

Поразился тайной и изысканной жизни детей.

С ученицей обсуждали Лермонтова и институт дуэлей. Я разлился соловьем — так и так, какой красивый и жестокий обычай, "послал картель", "честь удовлетворена", "офицерское собрание постановило". Оба наслаждались.
Но тут я вспомнил, что не объяснил, с чего вообще Мартынов застрелил великого поэта. И начал рассказывать про институт эпиграмм. Уже искал примеры великих (пушкинские знают все, а ведь существуют целые сборники эпиграмм разных веков), но запнулся - девушка не поняла слова "эпиграмма". Я объяснил суть — и она просияла. Мне открылись миры.
Оказывается, ученица была в летнем лагере, где ее подруга (весьма, видимо, начитанная) сочиняла про товарок оскорбительные стишки.

— Это же и есть эпиграмма? — спросила ученица.

Я не ждал от "стишков" ничего хорошего, да и девушка предупредила, что есть мат. И, не смутившись (видимо, так ей польстило, что на нее написали), зачла. И это оказалось классической эпиграммой! Четыре строки, узнаваемый строй, и даже ругань была уместна. Да, не с пушкинским изяществом — но это был весьма неплохой укол.

Если честно, в такие моменты меня берет великая гордость. Сидят подростки, книги презирают, умных слов стараются не знать. И пишут друг другу послания, уловленные буквально из национальной культуры.

"Не вы....я, _имя_,
Все равно ты не права."

И скажите, что это не оно.

Насчет же дуэлей (дети любят дуэли); у учеников всегда пользуется успехом вот этот отрывок.

Чтобы показать, КАК тогда стрелялись, приведу один пример. В 1817 году возникла ссора между кавалергардом Василием Шереметевым и камер-юнкером Завадовским из-за балерины Истоминой. В ссоре участвовали также Якубович и Грибоедов, которые должны были стреляться вторым нумером. Первым выстрелил Шереметев и отстрелил Завадовскому часть воротника. Тот понял, что его хотели убить и в ответ выстрелил Шереметеву в живот. Шереметев несколько раз подпрыгнул на месте, а потом рухнул в снег и стал биться как рыба об лёд. К нему подошли и сказали: «Ну что, Вася, получил репку?» После смерти Шереметева Якубович вырезал пулю и показал Грибоедову: «Это для тебя!». Но убивать не стал, а зная, что Грибоедов музыкант, изуродовал ему руку.

К следующему уроку девушка клятвенно обещает прочесть пушкинский "Выстрел". Так-то его задавали на лето — но сил читать не было. Но теперь, узнав контекст, ученица крайне заинтересована и надеется на кровавую развязку.

Ребенок посмеялся над моей внешностью.

Мальчик рассмешил меня, поэтому я неудачно мотнул головой. Ученик прищурился.

- Имя_отчество, у вас лысина.

Я поджал губы. Ответить по существу было нечего, но я эрудирован, причем в самой страшной литературе - в религиозной.

- Имя, а вы знаете историю пророка Елисея?

Теперь губы поджал ребенок. Все шло к тому, что он сейчас что-то узнает - и он очень не хотел.

Ровным тоном я объяснил ему, что вот шел пророк Елисей, вокруг собрались дети и стали кричать ему “иди, плешивый!”. Тут пророк помолился, и случилось чудо - из лесу вышли две медведицы и растерзали из них сорок два ребенка. Так пророк Елисей посрамил детей.

Мальчик выслушал, прикинул ареал расселения медведей и сказал, что не хотел меня обидеть, просто в первый раз заметил.

Он говорил таким невинным тоном, что обижаться и даже смеяться не имело смысла. “Имя_отчество, я только что заметил, что вы стали походить на яйцо”

Я заставляю детей, которых учу английскому, вести словарь. Это очень жестоко, даже болезненно для них – тем более, что я устраиваю диктанты.

Но я заметил любопытное. Ученики отказываются запоминать нужные, полезные слова – каждый диктант мальчик, к примеру, забывал слово honour или forget. Слова magazine, grocery, boredom? Вылетали из памяти мгновенно.

Но каждый ребенок, которому я это рассказывал, помнит, как писать слово squamose. Это слово использовал Лавкрафт в описании омерзительности иномирных существ, являющихся в кошмарных снах. Вообще это медицинский термин, обозначающий “чешуйчатость, шелушение”, но в переводах обычно пишут “сквамозный” (полагаю, ранние переводчики Лавкрафта не нашли такое специализированное слово). Но оно так поражает детей, что они даже стараются его употреблять. Девочка вот назвала “сквамозной” свою учительницу физкультуры.

Точно так же пользуется успехом слово “grok”. Это из книги Хайнлайна “Чужак в чужой стране”. Слово происходит из марсианского и означает “понять до самой сути, сделав частью себя”. I grokked a sunset. Слово даже вошло в словарь американских хиппи, ищущих что угодно, лишь бы позлить папу.

И каждый ребенок это помнит. Лавкрафта они почти не читали, про Хайнлайна услышали от меня. Но эти слова так прекрасны и выдуманы, что выкинуть их из памяти нельзя.

И ученик говорит мне “Yesterday I grokked my friend. She’s an idiot.”