какая ты книга из серии "философский поединок" сегодня
Anonymous Poll
5%
массовые психозы
18%
мир есть госпиталь для умалишенных
13%
голод, страх смерти и половой инстинкт
15%
россия — тысяча лет одиночества
8%
пустота страха
11%
я мыслю. интеллект — это страсть
10%
сверхчеловек или симулякр
8%
этика эгоизма. нет ничего выше меня
6%
ницше и пустота
8%
матрица безумия
хочу предложить всем, кто в 2023 году все еще использует словосочетание-штамп «амазонки русского авангарда», сразу вернуться к «скифским наездницам», это свежо и чуть более оригинально
напомню первоисточник (1930-е), мемуары поэта и исследователя футуризма Бенедикта Лившица, который дружил с Александрой Экстер, а в тексте еще говорит об Ольге Розановой и Наталье Гончаровой: «Эти три замечательные женщины все время были передовой заставой русской живописи и вносили в окружающую их среду тот воинственный пыл, без которого оказались бы немыслимы наши дальнейшие успехи. Этим настоящим амазонкам, скифским наездницам, прививка французской культуры сообщила только большую сопротивляемость западному «яду»…».
кстати, сами художницы себя «амазонками» никогда не называли (интересно, почему, да? 🥴)
напомню первоисточник (1930-е), мемуары поэта и исследователя футуризма Бенедикта Лившица, который дружил с Александрой Экстер, а в тексте еще говорит об Ольге Розановой и Наталье Гончаровой: «Эти три замечательные женщины все время были передовой заставой русской живописи и вносили в окружающую их среду тот воинственный пыл, без которого оказались бы немыслимы наши дальнейшие успехи. Этим настоящим амазонкам, скифским наездницам, прививка французской культуры сообщила только большую сопротивляемость западному «яду»…».
кстати, сами художницы себя «амазонками» никогда не называли (интересно, почему, да? 🥴)
«Полутораглазый стрелец» опубликован в 1933, в 1938 Лившиц расстрелян, но в предисловии — шутка про «Облако» Маяковского, которое «разгуливало в штанах его собственного покроя, а не в детских трусиках футуризма», и в целом мемуары написаны легко и, если это слово уместно, игриво:
Он сидел, не снимая пальто, похожий на груду толстого ворсистого драпа, наваленного приказчиком но прилавок. Держа у переносицы старинный, с круглыми стеклами, лорнет -- маршала Даву, как он с легкой усмешкой пояснил мне,-- Бурлюк обвел взором стены и остановился на картине Экстер. Это было незаконченная темпера, intИrieur, писанный в ранней импрессионистской манере, от которой художница давно уже отошла. По легкому румянцу смущения и беглой тени недовольства, промелькнувшим но ее лице, я мог убедиться, в какой мере Экстер, ежегодно живавшая в Париже месяцами, насквозь "француженка" в своем искусстве, считается с мнением этого провинциального вахлака.
Она нервно закурила папиросу и, не видя поблизости пепельницы, продолжало держать обгорелую спичку в руке. Бурлюк, уже успевший разглядеть в моей комнате все до мелочей, заметил под кроватью приготовленный на ночь сосуд и носком, как ни в чем не бывало, деловито пододвинул его к Александре Александровне. Это сразу внесло непринужденность в наши с ним отношения, установив известную давность и короткость знакомства.
Он сидел, не снимая пальто, похожий на груду толстого ворсистого драпа, наваленного приказчиком но прилавок. Держа у переносицы старинный, с круглыми стеклами, лорнет -- маршала Даву, как он с легкой усмешкой пояснил мне,-- Бурлюк обвел взором стены и остановился на картине Экстер. Это было незаконченная темпера, intИrieur, писанный в ранней импрессионистской манере, от которой художница давно уже отошла. По легкому румянцу смущения и беглой тени недовольства, промелькнувшим но ее лице, я мог убедиться, в какой мере Экстер, ежегодно живавшая в Париже месяцами, насквозь "француженка" в своем искусстве, считается с мнением этого провинциального вахлака.
Она нервно закурила папиросу и, не видя поблизости пепельницы, продолжало держать обгорелую спичку в руке. Бурлюк, уже успевший разглядеть в моей комнате все до мелочей, заметил под кроватью приготовленный на ночь сосуд и носком, как ни в чем не бывало, деловито пододвинул его к Александре Александровне. Это сразу внесло непринужденность в наши с ним отношения, установив известную давность и короткость знакомства.
«1 марта — это совсем не начало весны. в европейской России, в умеренных широтах, на 55, 56 параллели северного полушария, где находится Москва, в первой декаде марта будет максимальная высота снежных сугробов. температура через ноль переходит не 1 марта, а гораздо позже», — пояснил метеоспециалист 🌸
Илья Кабаков и Борис Гройс. Конец 1980-х годов.
с др кароч! (Гройсу 76)
архив музея современного искусства «Гараж»
с др кароч! (Гройсу 76)
архив музея современного искусства «Гараж»
Но животного страха, про который любил поговорить Кабаков, у людей моего поколения, то есть родившихся от конца 40-х до конца 50-х, уже не было, но не было и надежды. В стратегическом смысле Кабаков, возможно, прав. Со страха можно натворить куда больше, чем в расслабленном состоянии.
[...] Мы тогда знали, что жить — видимо здесь. Это не было пессимизмом, скорее привычной готовностью к отсутсвию перемен, к ползучему состоянию, в котором надо выискивать способы выживания. Радости ради листали журнал «Корея» и брошюры про подвиги Ким Ир Сена, найти которые было не легче, чем западную прессу. Северокорейские истории чуть-чуть оттягивали, потому что они одновременно показывали, насколько хуже может быть, и позволяли рассуждать о лучистом абсурде, о Хармсе с Введенским.
Никита Алексеев. Ряды памяти. 2008
[...] Мы тогда знали, что жить — видимо здесь. Это не было пессимизмом, скорее привычной готовностью к отсутсвию перемен, к ползучему состоянию, в котором надо выискивать способы выживания. Радости ради листали журнал «Корея» и брошюры про подвиги Ким Ир Сена, найти которые было не легче, чем западную прессу. Северокорейские истории чуть-чуть оттягивали, потому что они одновременно показывали, насколько хуже может быть, и позволяли рассуждать о лучистом абсурде, о Хармсе с Введенским.
Никита Алексеев. Ряды памяти. 2008
Forwarded from ← Назад к поиску
Зоря Павел Иванович (12 февраля 1906 года-февраль 1998 года)
На очередной венецианской биеннале.
Период создания:
1964 г.
Материал, техника:
бумага, акварель
Размер:
84х60 см
Место создания:
Саратовская область, г. Энгельс
Местонахождение:
«Муниципальное учреждение Вольский краеведческий музей»
Из серии карикатур "Зловещие персонажи" ("Абстрактное искусство"). На крупноформатном листе изображены две женщины и двое мужчин, обсуждающие стоящую на постаменте скульптуру. В нижней части авторский текст.
На очередной венецианской биеннале.
Период создания:
1964 г.
Материал, техника:
бумага, акварель
Размер:
84х60 см
Место создания:
Саратовская область, г. Энгельс
Местонахождение:
«Муниципальное учреждение Вольский краеведческий музей»
Из серии карикатур "Зловещие персонажи" ("Абстрактное искусство"). На крупноформатном листе изображены две женщины и двое мужчин, обсуждающие стоящую на постаменте скульптуру. В нижней части авторский текст.