§ 2. Основание Московского университета
М. В. Ломоносов, много сил потративший на преодоление преград, возводимых его недругами на пути становления университета и гимназии при Петербургской академии наук, приходит к мысли об основании университета в Москве – центре России.
Он составил подробный проект университета с тремя факультетами: философским, юридическим и медицинским.
На философском факультете два первых года должны были учиться все поступившие.
Помимо философии здесь студенты изучали математику, механику, физику, географию, филологию и другие предметы.
На медицинском факультете значительное место отводилось химии и биологии.
И только юридический факультет точно отвечал своему названию.
Особо следует отметить одно важное новшество – Московский университет стал первым и единственным в Европе XVIII в. университетом, в котором не только не преподавались никакие богословские дисциплины, но и не был предусмотрен богословский факультет.
И еще важное завоевание – университетский устав обязывал преподавателей читать лекции на русском языке.
Добиваясь этого, Ломоносов руководствовался не только задачей облегчения педагогического процесса, но и идеей национального самоутверждения.
В речи на торжественном открытии университета один из учеников Ломоносова, профессор Н. Н. Поповский, сказал: «Начнем философию не так, чтобы уразумел только один человек изо всей России, но так, чтобы каждый, российский язык разумеющий, мог удобно ею пользоваться… Что же касается до изобилия русского языка, в том перед нами римляне похвалиться не могут. Нет такой мысли, кою бы по‑российски изъяснить было невозможно».
Важно также отметить отвечавшую потребностям общества установку Ломоносова на «публичность» деятельности университета, когда на лекциях могли присутствовать все желающие.
Стремление к публичности нашло отражение и в систематически проводимых открытых диспутах студентов, ежегодных научных конференциях, в основании университетской типографии, в издании литературных журналов и первой постоянной газеты в Москве – «Московских ведомостей» (первый номер вышел 26 апреля 1756 г.).
Два раза в неделю – в среду и субботу с 14 до 17 часов – университет открывал свою богатую библиотеку для всех «любителей чтения».
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
М. В. Ломоносов, много сил потративший на преодоление преград, возводимых его недругами на пути становления университета и гимназии при Петербургской академии наук, приходит к мысли об основании университета в Москве – центре России.
Он составил подробный проект университета с тремя факультетами: философским, юридическим и медицинским.
На философском факультете два первых года должны были учиться все поступившие.
Помимо философии здесь студенты изучали математику, механику, физику, географию, филологию и другие предметы.
На медицинском факультете значительное место отводилось химии и биологии.
И только юридический факультет точно отвечал своему названию.
Особо следует отметить одно важное новшество – Московский университет стал первым и единственным в Европе XVIII в. университетом, в котором не только не преподавались никакие богословские дисциплины, но и не был предусмотрен богословский факультет.
И еще важное завоевание – университетский устав обязывал преподавателей читать лекции на русском языке.
Добиваясь этого, Ломоносов руководствовался не только задачей облегчения педагогического процесса, но и идеей национального самоутверждения.
В речи на торжественном открытии университета один из учеников Ломоносова, профессор Н. Н. Поповский, сказал: «Начнем философию не так, чтобы уразумел только один человек изо всей России, но так, чтобы каждый, российский язык разумеющий, мог удобно ею пользоваться… Что же касается до изобилия русского языка, в том перед нами римляне похвалиться не могут. Нет такой мысли, кою бы по‑российски изъяснить было невозможно».
Важно также отметить отвечавшую потребностям общества установку Ломоносова на «публичность» деятельности университета, когда на лекциях могли присутствовать все желающие.
Стремление к публичности нашло отражение и в систематически проводимых открытых диспутах студентов, ежегодных научных конференциях, в основании университетской типографии, в издании литературных журналов и первой постоянной газеты в Москве – «Московских ведомостей» (первый номер вышел 26 апреля 1756 г.).
Два раза в неделю – в среду и субботу с 14 до 17 часов – университет открывал свою богатую библиотеку для всех «любителей чтения».
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
Forwarded from Медный Колокол
Псалом 111 — учительный. Священный стих демонстрирует нам, насколько мудро бояться Господа и исполнять Его заповеди. Все, чем мы обладаем в этой жизни — это благодаря Его милости и Божией благодати.
Аллилу́iа, псало́мъ.
1. Блаже́нъ му́жъ боя́йся Го́спода, въ за́повѣдехъ Его́ восхо́щетъ зѣло́.
2. Си́льно на земли́ бу́детъ сѣ́мя его́, ро́дъ пра́выхъ благослови́тся:
3. сла́ва и бога́тство въ дому́ его́, и пра́вда его́ пребыва́етъ въ вѣ́къ вѣ́ка.
4. Возсiя́ во тмѣ́ свѣ́тъ пра́вымъ: ми́лостивъ и ще́дръ и пра́веденъ.
5. Бла́гъ му́жъ ще́дря и дая́: устро́итъ словеса́ своя́ на судѣ́, я́ко въ вѣ́къ не подви́жится.
6. Въ па́мять вѣ́чную бу́детъ пра́ведникъ.
7. От слу́ха зла́ не убои́тся:
8. гото́во се́рдце его́ упова́ти на Го́спода: утверди́ся се́рдце его́, не убои́тся, до́ндеже воззри́тъ на враги́ своя́.
9. Расточи́, даде́ убо́гимъ: пра́вда его́ пребыва́етъ во вѣ́къ вѣ́ка: ро́гъ его́ вознесе́тся въ сла́вѣ.
10. Грѣ́шникъ у́зритъ и прогнѣ́вается зубы́ свои́ми поскреже́щетъ и раста́етъ: жела́нiе грѣ́шника поги́бнетъ.
В синодальном переводе:
Аллилуия.
1. Блажен муж, боящийся Господа и крепко любящий заповеди Его.
2. Сильно будет на земле семя его; род правых благословится.
3. Обилие и богатство в доме его, и правда его пребывает вовек.
4. Во тьме восходит свет правым; благ он и милосерд и праведен.
5. Добрый человек милует и взаймы дает; он даст твердость словам своим на суде.
6. Он вовек не поколеблется; в вечной памяти будет праведник.
7. Не убоится худой молвы: сердце его твердо, уповая на Господа.
8. Утверждено сердце его: он не убоится, когда посмотрит на врагов своих.
9. Он расточил, роздал нищим; правда его пребывает во веки; рог его вознесется во славе.
10. Нечестивый увидит это и будет досадовать, заскрежещет зубами своими и истает. Желание нечестивых погибнет.
Подписывайтесь на «Медный Колокол»
Аллилу́iа, псало́мъ.
1. Блаже́нъ му́жъ боя́йся Го́спода, въ за́повѣдехъ Его́ восхо́щетъ зѣло́.
2. Си́льно на земли́ бу́детъ сѣ́мя его́, ро́дъ пра́выхъ благослови́тся:
3. сла́ва и бога́тство въ дому́ его́, и пра́вда его́ пребыва́етъ въ вѣ́къ вѣ́ка.
4. Возсiя́ во тмѣ́ свѣ́тъ пра́вымъ: ми́лостивъ и ще́дръ и пра́веденъ.
5. Бла́гъ му́жъ ще́дря и дая́: устро́итъ словеса́ своя́ на судѣ́, я́ко въ вѣ́къ не подви́жится.
6. Въ па́мять вѣ́чную бу́детъ пра́ведникъ.
7. От слу́ха зла́ не убои́тся:
8. гото́во се́рдце его́ упова́ти на Го́спода: утверди́ся се́рдце его́, не убои́тся, до́ндеже воззри́тъ на враги́ своя́.
9. Расточи́, даде́ убо́гимъ: пра́вда его́ пребыва́етъ во вѣ́къ вѣ́ка: ро́гъ его́ вознесе́тся въ сла́вѣ.
10. Грѣ́шникъ у́зритъ и прогнѣ́вается зубы́ свои́ми поскреже́щетъ и раста́етъ: жела́нiе грѣ́шника поги́бнетъ.
В синодальном переводе:
Аллилуия.
1. Блажен муж, боящийся Господа и крепко любящий заповеди Его.
2. Сильно будет на земле семя его; род правых благословится.
3. Обилие и богатство в доме его, и правда его пребывает вовек.
4. Во тьме восходит свет правым; благ он и милосерд и праведен.
5. Добрый человек милует и взаймы дает; он даст твердость словам своим на суде.
6. Он вовек не поколеблется; в вечной памяти будет праведник.
7. Не убоится худой молвы: сердце его твердо, уповая на Господа.
8. Утверждено сердце его: он не убоится, когда посмотрит на врагов своих.
9. Он расточил, роздал нищим; правда его пребывает во веки; рог его вознесется во славе.
10. Нечестивый увидит это и будет досадовать, заскрежещет зубами своими и истает. Желание нечестивых погибнет.
Подписывайтесь на «Медный Колокол»
Одной из самых острых проблем при создании университета был вопрос о том, кто должен в нем учиться.
По мысли Ломоносова, он создавался «для генерального обучения разночинцев».
Но и дворянские дети при желании могли в нем учиться.
Причем Ломоносов не только приглашал детей разночинцев к овладению знаниями, но и добился того, что 140 студентам и гимназистам было предоставлено казенное содержание.
Такой подход сказался на социальном составе первого набора студентов – среди 30 человек не было ни одного дворянина.
Да и позднее разночинцы (в основном солдатские дети) составляли до 85 % студентов.
Показательно и то, что среди русских профессоров университета за весь XVIII в. было только два дворянина, да и то из разночинцев, получивших соответствующий чин по Табели о рангах.
Все это весьма способствовало тому, что среда студенчества изначально пропитана духом равенства.
М. В. Ломоносов в своем проекте университета предусмотрел меры по соблюдению достоинства студентов независимо от их социальной принадлежности: уставом университета запрещались телесные наказания студентов и гимназистов старшего класса.
Традиционный и обязательный атрибут феодальной школы – розги – раз и навсегда отменялся.
Итак, проект университета готов, дело оставалось за «малым» – добиться утверждения его Сенатом.
Наученный прежним горьким опытом бесплодного хождения по официальным инстанциям, Ломоносов на этот раз решается действовать через фаворита императрицы Елизаветы «добронравного» И. И. Шувалова, известного покровителя просвещения, науки, литературы и искусств.
И уже 12 января 1755 г. был подписан, а 24 января обнародован Указ об основании Московского университета и двух гимназий (дворянской и разночинной).
Роль Шувалова в главнейшем событии культурной жизни России середины столетия несомненно велика, но не настолько, чтобы он мог считать университет «своим детищем», «моим университетом».
Разумеется, без его решительной поддержки начинание Ломоносова едва ли было бы осуществлено, но сама идея университета – плод размышлений великого ученого.
«Он создал первый университет…» – писал А. С. Пушкин в те годы, когда в обществе основателем Московского университета было принято считать Шувалова.
Некоторые основания для этого действительно были – Шувалов как куратор университета взял на себя труд подбора профессуры и студентов, организации учебного процесса, создания типографии при университете, определения его правового статуса, предусматривавшего автономию от местных властей.
Конечно, обидно за великого ученого, вынужденного действовать через вельмож‑меценатов, прибегая порой для «умащивания» их к откровенной лести ради большой цели.
Но как писал А. С. Пушкин, Ломоносов, когда требовалось, умел «за себя постоять и не дорожил ни покровительством своих меценатов, ни своим благосостоянием, когда дело шло о его чести или торжестве его любимых идей».
Мнение поэта подтверждается письмом самого Ломоносова Шувалову: «Не токмо у стола знатных господ, или у каких земных владетелей дураком быть не хочу, но ниже у самого Господа Бога, который мне дал смысл, пока разве отнимет».
Слова эти вырвались у Ломоносова после того, как ему так и не удалось отстоять ряд принципиальных положений в намеченной им структуре университета.
Так, отказались от принципа выборности руководителей университета и факультетов – много воли.
Шуваловым же отвергнуто желание Ломоносова видеть в университете и крестьян.
В Уставе появилась лишь оговорка о том, что крепостной мог быть зачислен в университет «в случае, если помещик дает ему вольную и возьмет на себя расходы по его содержанию на все время учебы».
Надо ли говорить, что за всю историю университета вплоть до ликвидации крепостного права таких студентов были единицы.
Тем не менее таким ли уж неразумным было решение о недопущении в число студентов крепостных крестьян – не было гарантий, что окончившего университет крестьянина своевольный помещик не зашлет в конюшню или не оденет в ливрею лакея.
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
По мысли Ломоносова, он создавался «для генерального обучения разночинцев».
Но и дворянские дети при желании могли в нем учиться.
Причем Ломоносов не только приглашал детей разночинцев к овладению знаниями, но и добился того, что 140 студентам и гимназистам было предоставлено казенное содержание.
Такой подход сказался на социальном составе первого набора студентов – среди 30 человек не было ни одного дворянина.
Да и позднее разночинцы (в основном солдатские дети) составляли до 85 % студентов.
Показательно и то, что среди русских профессоров университета за весь XVIII в. было только два дворянина, да и то из разночинцев, получивших соответствующий чин по Табели о рангах.
Все это весьма способствовало тому, что среда студенчества изначально пропитана духом равенства.
М. В. Ломоносов в своем проекте университета предусмотрел меры по соблюдению достоинства студентов независимо от их социальной принадлежности: уставом университета запрещались телесные наказания студентов и гимназистов старшего класса.
Традиционный и обязательный атрибут феодальной школы – розги – раз и навсегда отменялся.
Итак, проект университета готов, дело оставалось за «малым» – добиться утверждения его Сенатом.
Наученный прежним горьким опытом бесплодного хождения по официальным инстанциям, Ломоносов на этот раз решается действовать через фаворита императрицы Елизаветы «добронравного» И. И. Шувалова, известного покровителя просвещения, науки, литературы и искусств.
И уже 12 января 1755 г. был подписан, а 24 января обнародован Указ об основании Московского университета и двух гимназий (дворянской и разночинной).
Роль Шувалова в главнейшем событии культурной жизни России середины столетия несомненно велика, но не настолько, чтобы он мог считать университет «своим детищем», «моим университетом».
Разумеется, без его решительной поддержки начинание Ломоносова едва ли было бы осуществлено, но сама идея университета – плод размышлений великого ученого.
«Он создал первый университет…» – писал А. С. Пушкин в те годы, когда в обществе основателем Московского университета было принято считать Шувалова.
Некоторые основания для этого действительно были – Шувалов как куратор университета взял на себя труд подбора профессуры и студентов, организации учебного процесса, создания типографии при университете, определения его правового статуса, предусматривавшего автономию от местных властей.
Конечно, обидно за великого ученого, вынужденного действовать через вельмож‑меценатов, прибегая порой для «умащивания» их к откровенной лести ради большой цели.
Но как писал А. С. Пушкин, Ломоносов, когда требовалось, умел «за себя постоять и не дорожил ни покровительством своих меценатов, ни своим благосостоянием, когда дело шло о его чести или торжестве его любимых идей».
Мнение поэта подтверждается письмом самого Ломоносова Шувалову: «Не токмо у стола знатных господ, или у каких земных владетелей дураком быть не хочу, но ниже у самого Господа Бога, который мне дал смысл, пока разве отнимет».
Слова эти вырвались у Ломоносова после того, как ему так и не удалось отстоять ряд принципиальных положений в намеченной им структуре университета.
Так, отказались от принципа выборности руководителей университета и факультетов – много воли.
Шуваловым же отвергнуто желание Ломоносова видеть в университете и крестьян.
В Уставе появилась лишь оговорка о том, что крепостной мог быть зачислен в университет «в случае, если помещик дает ему вольную и возьмет на себя расходы по его содержанию на все время учебы».
Надо ли говорить, что за всю историю университета вплоть до ликвидации крепостного права таких студентов были единицы.
Тем не менее таким ли уж неразумным было решение о недопущении в число студентов крепостных крестьян – не было гарантий, что окончившего университет крестьянина своевольный помещик не зашлет в конюшню или не оденет в ливрею лакея.
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
26 апреля (7 мая) 1755 г. в здании бывшей Главной аптеки у Воскресенских ворот, которые вели на Красную площадь, в годовщину коронации Елизаветы торжественно открылся Московский университет.
Поначалу аудиторию трех факультетов составили всего 30 студентов при десяти профессорах.
Однако уже в начале 60‑х гг. ежегодно 20–25 учащихся университетской гимназии «производились в студенты».
Увеличивалось и число тех, кто поступал в университет, минуя его гимназию.
За первые 20 лет Московский университет подготовил «в учителя и другие службы» 318 выпускников.
Конечно, по нынешним меркам цифра эта более чем скромная, но тогда это был большой шаг вперед.
Успех и в том, что из первого набора студентов вышли будущие профессора университета: философ Д. С. Аничков, один из первых русских профессоров медицины и естественных наук С. Г. Зыбелин, ботаник П. Д. Вениаминов и др.
Среди первых гимназистов университетской гимназии и выдающийся просветитель Н. И. Новиков, автор «Недоросля» Д. И. Фонвизин, архитекторы В. И. Баженов и И. Е. Старов.
Растет авторитет университетского образования в обществе.
Меняется отношение к нему дворянства, правда, преимущественно в области юридических знаний: к концу столетия на юридическом факультете почти половину студентов составляли дети дворян.
Условия успеха деятельности первого в стране общеобразовательного учреждения, по словам С. М. Соловьева, «зависели от времени, в какое был основан университет… время, когда Россия пришла в себя, заговорила, когда явилась литература, страсть к чтению, к театру, к науке; живые, даровитые люди наполнили университет, учрежденный в чрезвычайно удобной местности по ее центральному положению; отцы под влиянием нового духа не медлили ни минуты отдавать туда своих сыновей, в которых усматривали способности. Легко понять, какое значение должно было иметь это сосредоточение даровитой, возбужденной молодежи в одном тесном кругу».
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
Поначалу аудиторию трех факультетов составили всего 30 студентов при десяти профессорах.
Однако уже в начале 60‑х гг. ежегодно 20–25 учащихся университетской гимназии «производились в студенты».
Увеличивалось и число тех, кто поступал в университет, минуя его гимназию.
За первые 20 лет Московский университет подготовил «в учителя и другие службы» 318 выпускников.
Конечно, по нынешним меркам цифра эта более чем скромная, но тогда это был большой шаг вперед.
Успех и в том, что из первого набора студентов вышли будущие профессора университета: философ Д. С. Аничков, один из первых русских профессоров медицины и естественных наук С. Г. Зыбелин, ботаник П. Д. Вениаминов и др.
Среди первых гимназистов университетской гимназии и выдающийся просветитель Н. И. Новиков, автор «Недоросля» Д. И. Фонвизин, архитекторы В. И. Баженов и И. Е. Старов.
Растет авторитет университетского образования в обществе.
Меняется отношение к нему дворянства, правда, преимущественно в области юридических знаний: к концу столетия на юридическом факультете почти половину студентов составляли дети дворян.
Условия успеха деятельности первого в стране общеобразовательного учреждения, по словам С. М. Соловьева, «зависели от времени, в какое был основан университет… время, когда Россия пришла в себя, заговорила, когда явилась литература, страсть к чтению, к театру, к науке; живые, даровитые люди наполнили университет, учрежденный в чрезвычайно удобной местности по ее центральному положению; отцы под влиянием нового духа не медлили ни минуты отдавать туда своих сыновей, в которых усматривали способности. Легко понять, какое значение должно было иметь это сосредоточение даровитой, возбужденной молодежи в одном тесном кругу».
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
§ 3. Наука
Развитие науки, как известно, сложный процесс.
Для этого должны «сойтись» в одной точке три главных фактора – способные к науке люди, соответствующая материально‑техническая база, общественная среда, готовая оказать поддержку научным изысканиям, плоды которых далеко не очевидны.
Естественно, в условиях феодально‑крепостнического общества, при отсутствии возможностей для свободного творческого проявления личности ожидать быстрых результатов было нельзя, даже если руководители государства, как, например, Петр I, глубоко сознавали потребность в научных знаниях.
Они, как и все неофиты, наивно полагали, что любая отрасль науки легкодоступна, стоит лишь сильно захотеть.
Великий Петр не был в этом отношении исключением и лишь со временем понял необходимость создания специального центра для направления научных поисков, приглашения зарубежных ученых для постепенного приобщения к науке россиян.
Создание Академии наук.
Ее деятельность на начальном этапе.
Проект о «сочинении Академии» Сенат обсудил в присутствии Петра I – главного вдохновителя идеи ее создания – 22 января 1724 г., а 28 января им подписан протокол Сената с указанием «учинить Академию, в которой бы учились языкам, также прочим наукам и знатным художествам и переводили б книги…».
Под «художествами» подразумевались механика, живопись, скульптура, архитектура, геометрия, оптика и т. д.
Обратим внимание на отсутствие богословских наук.
Хотя еще в 1718 г. Петр I озаботился тем, чтобы «приискать из русских, кто учен и к тому склонность имеет», поначалу обратились к западноевропейским ученым и даже первых студентов академии выписали из‑за границы.
Но курс был взят на приглашение из зарубежья не «або кого», а «самолутчих ученых людей».
Именно потому первыми академиками Петербургской академии стали действительно крупные ученые.
Они начали съезжаться в Петербург в 1725 г. уже после смерти царя.
В ноябре этого года президентом Академии назначен лейб‑медик Л. Л. Блюментрост, ранее – лейб‑медик Петра I.
Ему не удалось утвердить подготовленный им по «генеральному проекту» Петра I особый регламент Академии, предусматривавший право Академии избирать президента, присуждать ученые степени.
По уставу, утвержденному в 1747 г., президенты не избирались, а назначались.
Так было вплоть до 1917 г.
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
Развитие науки, как известно, сложный процесс.
Для этого должны «сойтись» в одной точке три главных фактора – способные к науке люди, соответствующая материально‑техническая база, общественная среда, готовая оказать поддержку научным изысканиям, плоды которых далеко не очевидны.
Естественно, в условиях феодально‑крепостнического общества, при отсутствии возможностей для свободного творческого проявления личности ожидать быстрых результатов было нельзя, даже если руководители государства, как, например, Петр I, глубоко сознавали потребность в научных знаниях.
Они, как и все неофиты, наивно полагали, что любая отрасль науки легкодоступна, стоит лишь сильно захотеть.
Великий Петр не был в этом отношении исключением и лишь со временем понял необходимость создания специального центра для направления научных поисков, приглашения зарубежных ученых для постепенного приобщения к науке россиян.
Создание Академии наук.
Ее деятельность на начальном этапе.
Проект о «сочинении Академии» Сенат обсудил в присутствии Петра I – главного вдохновителя идеи ее создания – 22 января 1724 г., а 28 января им подписан протокол Сената с указанием «учинить Академию, в которой бы учились языкам, также прочим наукам и знатным художествам и переводили б книги…».
Под «художествами» подразумевались механика, живопись, скульптура, архитектура, геометрия, оптика и т. д.
Обратим внимание на отсутствие богословских наук.
Хотя еще в 1718 г. Петр I озаботился тем, чтобы «приискать из русских, кто учен и к тому склонность имеет», поначалу обратились к западноевропейским ученым и даже первых студентов академии выписали из‑за границы.
Но курс был взят на приглашение из зарубежья не «або кого», а «самолутчих ученых людей».
Именно потому первыми академиками Петербургской академии стали действительно крупные ученые.
Они начали съезжаться в Петербург в 1725 г. уже после смерти царя.
В ноябре этого года президентом Академии назначен лейб‑медик Л. Л. Блюментрост, ранее – лейб‑медик Петра I.
Ему не удалось утвердить подготовленный им по «генеральному проекту» Петра I особый регламент Академии, предусматривавший право Академии избирать президента, присуждать ученые степени.
По уставу, утвержденному в 1747 г., президенты не избирались, а назначались.
Так было вплоть до 1917 г.
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
В отличие от иностранных академий, Петербургская академия наук являлась не добровольным обществом ученых, а государственным учреждением.
В этом были свои плюсы и минусы.
С одной стороны, Академия имела твердый бюджет (в первый год существования на ее содержание выдано 24 912 руб.), но с другой – она была включена в общую бюрократическую систему и целиком от нее зависела.
Всеми делами в Академии ведала академическая Канцелярия, во главе которой почти 35 лет стоял И. Д. Шумахер, по своей угодливости отлично устраивавший придворные круги.
На установленные им бюрократические порядки в Академии горько жаловался М. В. Ломоносов: «…хотя голова моя и много зачинает, да руки одне, и хотя во многих случаях можно бы употребить чужие, да приказать не имею власти, за безделицею принужден я много раз в Канцелярию бегать и подьячим кланяться».
Несмотря на множественные бюрократические преграды, в Петербургской академии работать было можно.
Подтверждением тому является плодотворная деятельность гениального математика Леонарда Эйлера (1707–1783).
Он по приглашению приехал в Россию в 1727 г., после окончания Базельского университета, и пробыл здесь вплоть до 1741 г., затем 25 лет трудился в Берлинской академии, а в 1766 г. вернулся на свою вторую родину навсегда.
Причину возвращения он объяснил сам: «Я всем обязан своему пребыванию в Петербургской академии».
Продуктивность деятельности академика Эйлера поражает: им написано более 800 книг, статей, учебников.
Свыше 460 его работ напечатано в изданиях Петербургской академии.
В сферу научных интересов ученого входили техника и теория машин (в том числе и гидравлических), оптика, астрономия, строительство плотин и мостов, логика, математический анализ.
На его трудах выросло не одно поколение отечественных математиков, его учениками были: математик, академик С. К. Котельников, астроном, академик C.Я. Румовский, ученый М. Е. Головин и др.
Блистательных успехов достигли и остальные приехавшие в Россию ученые, заложившие основы российской науки: академики Д. Н. Бернулли, И. Г. Гмелин, Г. Ф. Миллер и др. (До 1741 г. в Академии был единственный русский – адъюнкт В. Е. Адодуров; работавший в области высшей математики, он составил полную русскую грамматику.)
Обширная программа исследований была разработана выдающимся французским астрономом Ж.‑Н. Делилем, возглавлявшим астрономические наблюдения в Академии с 1725 по 1747 г.
По его проекту построена обсерватория на трех верхних этажах башни над зданием Кунсткамеры.
Им основана также служба точного времени в России: начиная с 1735 г., вот уже 268 лет, ровно в полдень с площадки Петропавловской крепости раздается пушечный выстрел – «Делилев сигнал».
По инициативе Делиля при Академии был создан Географический департамент, в 1745 г. издан первый Атлас Российской империи.
Разработанная Делилем специальная проекция позволила существенно повысить точность географических карт; этим методом картографы пользовались более двухсот лет.
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
В этом были свои плюсы и минусы.
С одной стороны, Академия имела твердый бюджет (в первый год существования на ее содержание выдано 24 912 руб.), но с другой – она была включена в общую бюрократическую систему и целиком от нее зависела.
Всеми делами в Академии ведала академическая Канцелярия, во главе которой почти 35 лет стоял И. Д. Шумахер, по своей угодливости отлично устраивавший придворные круги.
На установленные им бюрократические порядки в Академии горько жаловался М. В. Ломоносов: «…хотя голова моя и много зачинает, да руки одне, и хотя во многих случаях можно бы употребить чужие, да приказать не имею власти, за безделицею принужден я много раз в Канцелярию бегать и подьячим кланяться».
Несмотря на множественные бюрократические преграды, в Петербургской академии работать было можно.
Подтверждением тому является плодотворная деятельность гениального математика Леонарда Эйлера (1707–1783).
Он по приглашению приехал в Россию в 1727 г., после окончания Базельского университета, и пробыл здесь вплоть до 1741 г., затем 25 лет трудился в Берлинской академии, а в 1766 г. вернулся на свою вторую родину навсегда.
Причину возвращения он объяснил сам: «Я всем обязан своему пребыванию в Петербургской академии».
Продуктивность деятельности академика Эйлера поражает: им написано более 800 книг, статей, учебников.
Свыше 460 его работ напечатано в изданиях Петербургской академии.
В сферу научных интересов ученого входили техника и теория машин (в том числе и гидравлических), оптика, астрономия, строительство плотин и мостов, логика, математический анализ.
На его трудах выросло не одно поколение отечественных математиков, его учениками были: математик, академик С. К. Котельников, астроном, академик C.Я. Румовский, ученый М. Е. Головин и др.
Блистательных успехов достигли и остальные приехавшие в Россию ученые, заложившие основы российской науки: академики Д. Н. Бернулли, И. Г. Гмелин, Г. Ф. Миллер и др. (До 1741 г. в Академии был единственный русский – адъюнкт В. Е. Адодуров; работавший в области высшей математики, он составил полную русскую грамматику.)
Обширная программа исследований была разработана выдающимся французским астрономом Ж.‑Н. Делилем, возглавлявшим астрономические наблюдения в Академии с 1725 по 1747 г.
По его проекту построена обсерватория на трех верхних этажах башни над зданием Кунсткамеры.
Им основана также служба точного времени в России: начиная с 1735 г., вот уже 268 лет, ровно в полдень с площадки Петропавловской крепости раздается пушечный выстрел – «Делилев сигнал».
По инициативе Делиля при Академии был создан Географический департамент, в 1745 г. издан первый Атлас Российской империи.
Разработанная Делилем специальная проекция позволила существенно повысить точность географических карт; этим методом картографы пользовались более двухсот лет.
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
Наконец, именно в стенах Петербургской академии во всю мощь развернулась деятельность Михаила Васильевича Ломоносова.
Мы не будем останавливаться на раннем периоде биографии великого соотечественника – она хорошо известна.
После пяти лет учебы в Марбургском университете (Германия) и постижения всех тонкостей горного дела в крупнейшем центре горной и металлургической промышленности г. Фрейнберге (Саксония) Ломоносов в июне 1741 г. возвращается в Россию.
Напряженный труд над научными трактатами, бесчисленные опыты в лабораториях, работа в рудниках, на заводах, ознакомление с новейшими гипотезами и научными достижениями, как пишет один из биографов ученого М. Т. Белявский, открыли ему «врата науки, сформировали его как исследователя, теоретика и практика.
Благодаря приобретенным знаниям и опыту Ломоносов возвращался в Россию подлинным ученым».
Приведем и ставшее уже классическим высказывание А. С. Пушкина: «Соединяя необыкновенную силу воли с необыкновенною силою понятия, Ломоносов объял все отрасли просвещения. Жажда науки была сильнейшей страстью сей души, исполненной страстей. Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он все испытал и все проник…»
Ломоносовский период в науке был временем борьбы за научное мировоззрение, рационалистическое объяснение природных явлений, против средневекового истолкования их неким «Божественным Провидением».
Для освобождения человеческого разума от привычных представлений необходимо было, писал Ломоносов, «снискать причины видимых свойств, в телах на поверхности происходящих, от внутреннего их сложения».
Для этого требовались не только время, силы, но и ученые‑энциклопедисты. Таким и был Ломоносов. Пожалуй, нет области науки, которой бы он не занимался.
Понимая невозможность быстрого слома невежественных взглядов, Ломоносов добивался хотя бы того, чтобы служители церкви не могли бы «ругать наук в проповедях».
Особо следует подчеркнуть, что не только «жажда науки была сильнейшей страстью» Ломоносова, но и идея беззаветного служения Отечеству: «… что же до меня надлежит, то я к сему себя посвятил, чтобы до гроба моего с неприятелями наук российских бороться…»
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
Мы не будем останавливаться на раннем периоде биографии великого соотечественника – она хорошо известна.
После пяти лет учебы в Марбургском университете (Германия) и постижения всех тонкостей горного дела в крупнейшем центре горной и металлургической промышленности г. Фрейнберге (Саксония) Ломоносов в июне 1741 г. возвращается в Россию.
Напряженный труд над научными трактатами, бесчисленные опыты в лабораториях, работа в рудниках, на заводах, ознакомление с новейшими гипотезами и научными достижениями, как пишет один из биографов ученого М. Т. Белявский, открыли ему «врата науки, сформировали его как исследователя, теоретика и практика.
Благодаря приобретенным знаниям и опыту Ломоносов возвращался в Россию подлинным ученым».
Приведем и ставшее уже классическим высказывание А. С. Пушкина: «Соединяя необыкновенную силу воли с необыкновенною силою понятия, Ломоносов объял все отрасли просвещения. Жажда науки была сильнейшей страстью сей души, исполненной страстей. Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он все испытал и все проник…»
Ломоносовский период в науке был временем борьбы за научное мировоззрение, рационалистическое объяснение природных явлений, против средневекового истолкования их неким «Божественным Провидением».
Для освобождения человеческого разума от привычных представлений необходимо было, писал Ломоносов, «снискать причины видимых свойств, в телах на поверхности происходящих, от внутреннего их сложения».
Для этого требовались не только время, силы, но и ученые‑энциклопедисты. Таким и был Ломоносов. Пожалуй, нет области науки, которой бы он не занимался.
Понимая невозможность быстрого слома невежественных взглядов, Ломоносов добивался хотя бы того, чтобы служители церкви не могли бы «ругать наук в проповедях».
Особо следует подчеркнуть, что не только «жажда науки была сильнейшей страстью» Ломоносова, но и идея беззаветного служения Отечеству: «… что же до меня надлежит, то я к сему себя посвятил, чтобы до гроба моего с неприятелями наук российских бороться…»
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
По возвращении своем в Академию Ломоносов, сложившийся ученый, столкнулся с глухим неприятием его частью академиков, возглавляемых Шумахером.
Полгода он по воле академической Канцелярии числится в студентах, выполняя случайные поручения, в том числе и переводы статей для академиков‑иностранцев.
Наконец в начале 1742 г. ему присваивают звание адъюнкта (по кафедре физики).
Однако вскоре для Академии наступило «смутное» время, когда ряд ученых во главе с советником А. К. Нартовым и Ж.‑Н. Делилем открыто выступили против «засилия немцев», против Шумахера лично.
Они искали поддержи у императрицы Елизаветы, хорошо знавшей Нартова как близкого к ее отцу человека.
К ним присоединился Ломоносов.
И тут, по меткому определению С. М. Соловьева, «богатырь новой России… забушевал». «Исполненная страстей душа» подвигла Ломоносова к тому, что он в подпитии яростно поносил не имевших в его глазах авторитета профессоров «многими бранными и ругательными словами… а советника Шумахера называл вором».
По словам свидетелей, Ломоносов «шумел»: «Что они себе воображают? Я такой же, и еще лучше их всех, я природный русский!»
Разбор скандала в Академии проводился предвзято, и обвинители были превращены в обвиняемых.
На противников Шумахера наложены взыскания.
Ломоносов, как наиболее строптивый и невоздержанный в речах, подвергнут домашнему аресту, ему вдвое уменьшено жалованье и предписано за «учиненные продерзости просить у профессоров прощения».
Он был освобожден из‑под ареста после унизительного вынужденного «покаяния».
Восьмимесячное «сидение дома» ученый использовал для написания научных трудов: одна за другой появляются до десяти «диссертаций» – о движении воздуха в рудниках, о причинах теплоты и холода, о химических растворах и т. д.
Все они представлены собранию академиков.
Их высокий научный уровень, практическую значимость вынуждены признать даже недруги.
Глубоко порядочный человек, академик И. Г. Гмелин, отдавая должное глубине научных знаний Ломоносова, ссылается на нездоровье и оставляет на него кафедру химии.
25 июля 1745 г. последовал указ о присвоении Ломоносову звания профессора химии, он становится полноправным членом академического собрания.
Теперь Ломоносов получает большую возможность для проявления своих талантов.
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
Полгода он по воле академической Канцелярии числится в студентах, выполняя случайные поручения, в том числе и переводы статей для академиков‑иностранцев.
Наконец в начале 1742 г. ему присваивают звание адъюнкта (по кафедре физики).
Однако вскоре для Академии наступило «смутное» время, когда ряд ученых во главе с советником А. К. Нартовым и Ж.‑Н. Делилем открыто выступили против «засилия немцев», против Шумахера лично.
Они искали поддержи у императрицы Елизаветы, хорошо знавшей Нартова как близкого к ее отцу человека.
К ним присоединился Ломоносов.
И тут, по меткому определению С. М. Соловьева, «богатырь новой России… забушевал». «Исполненная страстей душа» подвигла Ломоносова к тому, что он в подпитии яростно поносил не имевших в его глазах авторитета профессоров «многими бранными и ругательными словами… а советника Шумахера называл вором».
По словам свидетелей, Ломоносов «шумел»: «Что они себе воображают? Я такой же, и еще лучше их всех, я природный русский!»
Разбор скандала в Академии проводился предвзято, и обвинители были превращены в обвиняемых.
На противников Шумахера наложены взыскания.
Ломоносов, как наиболее строптивый и невоздержанный в речах, подвергнут домашнему аресту, ему вдвое уменьшено жалованье и предписано за «учиненные продерзости просить у профессоров прощения».
Он был освобожден из‑под ареста после унизительного вынужденного «покаяния».
Восьмимесячное «сидение дома» ученый использовал для написания научных трудов: одна за другой появляются до десяти «диссертаций» – о движении воздуха в рудниках, о причинах теплоты и холода, о химических растворах и т. д.
Все они представлены собранию академиков.
Их высокий научный уровень, практическую значимость вынуждены признать даже недруги.
Глубоко порядочный человек, академик И. Г. Гмелин, отдавая должное глубине научных знаний Ломоносова, ссылается на нездоровье и оставляет на него кафедру химии.
25 июля 1745 г. последовал указ о присвоении Ломоносову звания профессора химии, он становится полноправным членом академического собрания.
Теперь Ломоносов получает большую возможность для проявления своих талантов.
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
Среди всех наук Ломоносов особо выделял химию.
Созданная им химическая лаборатория стала первым в России исследовательским учреждением.
Именно в этой лаборатории впервые на практике был соединен эксперимент с осмыслением и обобщением его результатов.
По поводу этой новации стоит привести отзыв Эйлера: «Ныне такие гении весьма редки, по большей части останавливаются на одних опытах и не хотят даже рассуждать о них…»
К своему самому крупному открытию – закону сохранения материи и движения – Ломоносов пришел через собственноручно произведенные неисчислимые химические опыты.
Закон был сформулирован ясно и четко: «Все перемены, в натуре случающиеся, такого суть состояния, что, сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому, так ежели где убудет несколько материи, то умножится в другом месте. Сей всеобщий естественный закон простирается и в самые правила движения».
Ломоносов проводил исследования и в других областях науки – физики, геологии, астрономии и др.
Он впервые стал внедрять физические методы исследования в химии и явился основателем химической физики, создателем атомно‑молекулярной теории строения вещества, ставшей основой развития фундаментальных естественных наук.
В равной мере Ломоносова занимали тайны происхождения Вселенной.
Размышления над ними привели его к выводу, что «во всех системах Вселенной имеются одни и те же начала и элементы… одна и та же материя у раскаленного Солнца и у раскаленных тел над землей».
Наблюдая прохождение Венеры по диску Солнца, Ломоносов первым увидел и объяснил эффект рефракции, что дало ему основание говорить о наличии атмосферы «на этой планете».
Многие его открытия имели большое практическое значение.
Так, изучение атмосферного электричества привело его к мысли о необходимости оберегать человека от грозовых разрядов установкой громоотводов.
Его работы в области метеорологии положили начало отечественной научной метеорологии.
Об оригинальных методах научных исследований Ломоносова‑первопроходца высоко отзывался не имевший зависти к успехам других Д. Эйлер: «Он пишет о материях физических и химических весьма нужных, которых поныне не знали и истолковать не могли самые остроумные люди».
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
Созданная им химическая лаборатория стала первым в России исследовательским учреждением.
Именно в этой лаборатории впервые на практике был соединен эксперимент с осмыслением и обобщением его результатов.
По поводу этой новации стоит привести отзыв Эйлера: «Ныне такие гении весьма редки, по большей части останавливаются на одних опытах и не хотят даже рассуждать о них…»
К своему самому крупному открытию – закону сохранения материи и движения – Ломоносов пришел через собственноручно произведенные неисчислимые химические опыты.
Закон был сформулирован ясно и четко: «Все перемены, в натуре случающиеся, такого суть состояния, что, сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому, так ежели где убудет несколько материи, то умножится в другом месте. Сей всеобщий естественный закон простирается и в самые правила движения».
Ломоносов проводил исследования и в других областях науки – физики, геологии, астрономии и др.
Он впервые стал внедрять физические методы исследования в химии и явился основателем химической физики, создателем атомно‑молекулярной теории строения вещества, ставшей основой развития фундаментальных естественных наук.
В равной мере Ломоносова занимали тайны происхождения Вселенной.
Размышления над ними привели его к выводу, что «во всех системах Вселенной имеются одни и те же начала и элементы… одна и та же материя у раскаленного Солнца и у раскаленных тел над землей».
Наблюдая прохождение Венеры по диску Солнца, Ломоносов первым увидел и объяснил эффект рефракции, что дало ему основание говорить о наличии атмосферы «на этой планете».
Многие его открытия имели большое практическое значение.
Так, изучение атмосферного электричества привело его к мысли о необходимости оберегать человека от грозовых разрядов установкой громоотводов.
Его работы в области метеорологии положили начало отечественной научной метеорологии.
Об оригинальных методах научных исследований Ломоносова‑первопроходца высоко отзывался не имевший зависти к успехам других Д. Эйлер: «Он пишет о материях физических и химических весьма нужных, которых поныне не знали и истолковать не могли самые остроумные люди».
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
Ломоносов никогда не замыкался в границах чистой науки: он был изобретателем оригинальных приборов и аппаратуры для экспериментов.
Так, им была изобретена «ночезрительная труба», которая, если бы была изготовлена, позволила бы морякам в темное время суток обрести «зрение».
Но физики не приняли описания прибора и посчитали его чуть ли не курьезом.
Только много времени спустя была доказана верность его расчетов.
Ломоносовым созданы приборы для определения прозрачности вещества, перископ, различные виды барометров, особо точные весы и многое другое.
Он был новатором, казалось бы, в совершенно неожиданных для его научных интересов областях – в производстве фарфора, стекла, красок, в искусстве мозаики.
Талант Ломоносова проявился и в гуманитарных науках.
Особенно большой вклад он внес в формирование русского литературного языка – созданная им в 1755 г. «Российская грамматика» подготовила почву для рождения современного русского языка, свободного от церковно‑славянских архаизмов.
Он был также незаурядным поэтом и теоретиком стихосложения.
Интерес к прошлому, истории нашел у Ломоносова отражение в написанных им книгах «Краткий Российский летописец с родословием» (издана в 1760 г.) и «Древняя Российская история» (закончена в 1758 г., издана в 1766 г.), направленных против норманнской теории происхождения Русского государства.
Причем разногласия Ломоносова с оппонентами, как доказывает М. А. Алпатов, определялись тем, что «варяжский вопрос родился не в сфере самой науки, а в сфере политики.
Став затем научным, он не только не утерял свою прямую связь с политикой, но, напротив, навсегда оказался связанным со жгучими политическими и национальными проблемами современности».
Это обстоятельство лишало объективности в суждениях о существе проблемы не одного Ломоносова.
Здесь следует сказать и о споре Ломоносова с академиком Г. Ф. Миллером, верно служившим России шесть десятков лет.
Дискуссия поначалу разгорелась вокруг диссертации Миллера «Происхождение имени и Народа Российского» и вокруг его «Истории Сибири», до сих пор сохраняющей свою научную ценность.
Первая работа написана с позиций норманизма, речь в ней шла, по сути дела, о завоеваниях Руси варягами.
В страстных возражениях Ломоносова главным был тезис о самостоятельности развития славянского мира.
Хотя тезис этот и не основывался на строгой доказательности, последовал вывод‑приговор: «Оной диссертации никоим образом в свет выпуститься не надлежит».
При разборе «Истории Сибири» Ломоносов и другие академики «в особом историческом собрании» определили Миллеру «писать осторожнее и Ермаку в рассуждениях завоевания Сибири разбойничества не приписывать».
На это Миллер спокойно отвечал: «Это обстоятельство не подлежит никакому сомнению, изменить его нельзя».
Вот в этом частном случае и проявилась суть главного расхождения между ними при определении задач исторической науки и историографов.
По Ломоносову, историограф должен быть «человек надежный и верный и никому не объявлять и не сообщать известий, надлежащих до политических дел критического состояния… природный россиянин чтоб не был склонен в своих исторических сочинениях ко шпынству и посмеянию».
Миллер же придерживался иного взгляда: историк «должен казаться без отечества, без веры, без государя… все, что историк говорит, должно быть строго истинно, и никогда не должен он давать повод к возбуждению к себе подозрения в лести».
Плоды постулируемой в советские времена «партийности науки» ныне хорошо известны.
Ломоносов, придерживавшийся в полемике с Миллером подобного принципа, был, конечно, не прав.
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
Так, им была изобретена «ночезрительная труба», которая, если бы была изготовлена, позволила бы морякам в темное время суток обрести «зрение».
Но физики не приняли описания прибора и посчитали его чуть ли не курьезом.
Только много времени спустя была доказана верность его расчетов.
Ломоносовым созданы приборы для определения прозрачности вещества, перископ, различные виды барометров, особо точные весы и многое другое.
Он был новатором, казалось бы, в совершенно неожиданных для его научных интересов областях – в производстве фарфора, стекла, красок, в искусстве мозаики.
Талант Ломоносова проявился и в гуманитарных науках.
Особенно большой вклад он внес в формирование русского литературного языка – созданная им в 1755 г. «Российская грамматика» подготовила почву для рождения современного русского языка, свободного от церковно‑славянских архаизмов.
Он был также незаурядным поэтом и теоретиком стихосложения.
Интерес к прошлому, истории нашел у Ломоносова отражение в написанных им книгах «Краткий Российский летописец с родословием» (издана в 1760 г.) и «Древняя Российская история» (закончена в 1758 г., издана в 1766 г.), направленных против норманнской теории происхождения Русского государства.
Причем разногласия Ломоносова с оппонентами, как доказывает М. А. Алпатов, определялись тем, что «варяжский вопрос родился не в сфере самой науки, а в сфере политики.
Став затем научным, он не только не утерял свою прямую связь с политикой, но, напротив, навсегда оказался связанным со жгучими политическими и национальными проблемами современности».
Это обстоятельство лишало объективности в суждениях о существе проблемы не одного Ломоносова.
Здесь следует сказать и о споре Ломоносова с академиком Г. Ф. Миллером, верно служившим России шесть десятков лет.
Дискуссия поначалу разгорелась вокруг диссертации Миллера «Происхождение имени и Народа Российского» и вокруг его «Истории Сибири», до сих пор сохраняющей свою научную ценность.
Первая работа написана с позиций норманизма, речь в ней шла, по сути дела, о завоеваниях Руси варягами.
В страстных возражениях Ломоносова главным был тезис о самостоятельности развития славянского мира.
Хотя тезис этот и не основывался на строгой доказательности, последовал вывод‑приговор: «Оной диссертации никоим образом в свет выпуститься не надлежит».
При разборе «Истории Сибири» Ломоносов и другие академики «в особом историческом собрании» определили Миллеру «писать осторожнее и Ермаку в рассуждениях завоевания Сибири разбойничества не приписывать».
На это Миллер спокойно отвечал: «Это обстоятельство не подлежит никакому сомнению, изменить его нельзя».
Вот в этом частном случае и проявилась суть главного расхождения между ними при определении задач исторической науки и историографов.
По Ломоносову, историограф должен быть «человек надежный и верный и никому не объявлять и не сообщать известий, надлежащих до политических дел критического состояния… природный россиянин чтоб не был склонен в своих исторических сочинениях ко шпынству и посмеянию».
Миллер же придерживался иного взгляда: историк «должен казаться без отечества, без веры, без государя… все, что историк говорит, должно быть строго истинно, и никогда не должен он давать повод к возбуждению к себе подозрения в лести».
Плоды постулируемой в советские времена «партийности науки» ныне хорошо известны.
Ломоносов, придерживавшийся в полемике с Миллером подобного принципа, был, конечно, не прав.
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
На 30‑е гг. XVIII в. приходится становление российской исторической науки, и начало этого процесса было связано с именем выдающегося идеолога дворянства Василия Никитича Татищева (1686–1750), историка, географа, администратора.
В конце 30‑х гг. им был завершен и представлен в Петербургскую академию главный труд его жизни – пятитомная «История Российская с самых древнейших времен».
В ней впервые история четко отделяется от географии, статистики и становится самостоятельной наукой, базирующейся на критическом прочтении источников.
Татищев, изложивший в своем труде политическую историю России до 1577 г., первым предложил ее периодизацию, в основу которой положена история самодержавия (это отвечало его общественно‑политическим взглядам).
Не только праздный интерес представляет сформулированное им обоснование монархической формы правления в России: здесь «демократия никак употребиться не может, ибо пространство великое государства тому препятствует».
«История Российская» начала печататься спустя 18 лет после смерти автора, но она и при его жизни оказала влияние на развитие русской исторической мысли.
С нею еще в рукописи ознакомились его коллеги – Г. Ф. Миллер, Ф. А. Эмин, М. М. Щербатов и М. В. Ломоносов, безусловно, много полезного почерпнув из нее для себя.
Наиболее полная и точная характеристика Татищева‑историка и оценка его вклада в становление истории как науки принадлежит С. М. Соловьеву: он первый начал дело, «как следовало начать: собрал материалы, подверг их критике, свел летописные известия, снабдил их примечаниями географическими, этнографическими и хронологическими, указал на многие важные вопросы, послужившие темами для позднейших исследований… Одним словом, указал путь и средства своим соотечественникам заниматься русскою историею».
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
В конце 30‑х гг. им был завершен и представлен в Петербургскую академию главный труд его жизни – пятитомная «История Российская с самых древнейших времен».
В ней впервые история четко отделяется от географии, статистики и становится самостоятельной наукой, базирующейся на критическом прочтении источников.
Татищев, изложивший в своем труде политическую историю России до 1577 г., первым предложил ее периодизацию, в основу которой положена история самодержавия (это отвечало его общественно‑политическим взглядам).
Не только праздный интерес представляет сформулированное им обоснование монархической формы правления в России: здесь «демократия никак употребиться не может, ибо пространство великое государства тому препятствует».
«История Российская» начала печататься спустя 18 лет после смерти автора, но она и при его жизни оказала влияние на развитие русской исторической мысли.
С нею еще в рукописи ознакомились его коллеги – Г. Ф. Миллер, Ф. А. Эмин, М. М. Щербатов и М. В. Ломоносов, безусловно, много полезного почерпнув из нее для себя.
Наиболее полная и точная характеристика Татищева‑историка и оценка его вклада в становление истории как науки принадлежит С. М. Соловьеву: он первый начал дело, «как следовало начать: собрал материалы, подверг их критике, свел летописные известия, снабдил их примечаниями географическими, этнографическими и хронологическими, указал на многие важные вопросы, послужившие темами для позднейших исследований… Одним словом, указал путь и средства своим соотечественникам заниматься русскою историею».
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
Петербургская академия наук одной из важнейших задач российской науки считала целенаправленное изучение природных ресурсов страны, ее народов, путей сообщения.
С этой целью снаряжались длившиеся не один год специальные экспедиции.
Самой ранней морской научной экспедицией, подготовленной правительством, стала Первая Камчатская экспедиция (1725–1730) под командованием Витуса Беринга (1681–1741).
Незадолго до смерти Петра I ему была вручена инструкция, написанная самим царем, в которой определялись цели экспедиции: поиск морского пути через Ледовитый океан в Америку; поиск пролива между Азией и Америкой; поиски путей в Китай и Индию.
Были определены задачи и экономического плана – установление торговых связей с другими странами, расширение границ, выявление новых промысловых районов.
В июле 1728 г. судно «Св. Гавриил» с экипажем более 70 матросов, солдат и мастеровых вышло в море из устья реки Камчатка.
Путешественники достигли широты 67°81’ и вернулись обратно – судно не было приспособлено для плавания во льдах.
Хотя первая экспедиция Беринга и не дала ответа на главный вопрос – о существовании пролива между двумя материками, ее результаты неоспоримы: впервые на базе навигационных и астрономических наблюдений было картографировано северо‑восточное побережье Азии на значительном его протяжении, собраны материалы по флоре и фауне края, по этнографии и хозяйству народов Северо‑Восточной Сибири и Камчатки.
Крупнейшим научным предприятием XVIII в. стала Вторая Камчатская, или Великая Северная, экспедиция (1733–1743 гг.), в подготовке которой на этот раз принимали участие многие правительственные учреждения: Сенат с обер‑секретарем И. К. Кириловым, Адмиралтейств‑коллегия во главе с Н. Ф. Головиным, Академия наук, академики которой И. Г. Гмелин, Г. Ф. Миллер, Ж.‑Н. Делиль, Д. И. Бернулли составляли инструкции, а первые двое и сами приняли участие в экспедиции.
Указом Анны Ивановны начальником экспедиции вновь назначен Витус Беринг, его помощниками – капитаны А. И. Чириков и М. П. Шпанберг.
Общий состав экспедиции достигал нескольких сотен человек.
Отряд во главе с Берингом отправился из Петербурга 2 марта 1733 г.
Основная часть экспедиции (под началом Миллера, Гмелина и студента академического университета С. П. Крашенинникова) выступила в августе.
В зависимости от районов обследования экспедиция поделена на три направления: северные морские отряды; путешествия к берегам Японии и Северной Америки; исследование Сибири и Дальнего Востока отрядами, получившими название «академических». Научные и практические результаты экспедиций были грандиозны: открыт пролив, названный Беринговым, командами кораблей «Св. Павел» во главе с А. И. Чириковым и «Св. Петр», на котором плыл В. Беринг, исследовано побережье Северо‑Западной Америки, С. П. Крашенинниковым и Г. В. Стеллером исследована и описана Камчатка, нанесены на карту Курильские острова, северная Япония, описаны побережье и ряд островов от Архангельска до устья Енисея.
Отряд В. В. Прончищева дошел до 77°29’ северной широты, открыв мыс, названный Челюскиным, по имени участника путешествия подштурмана С. И. Челюскина.
Успех отряда Прончищева оставался недостижимым в течение последующих полутора веков.
К востоку от устья Лены обследование вел отряд лейтенанта Д. Я. Лаптева.
Открытие материкового берега Аляски позволило с 40‑х гг. XVIII в. приступить к промысловому освоению Алеутских островов и Северо‑Западной Америки, постепенно заселявшейся русскими людьми.
Неоценимый вклад в изучение пространств Сибири и Дальнего Востока внесли руководимые Миллером и Гмелиным академические отряды в 1733–1734 гг.
Именно на основе полученных во время этой экспедиции материалов Миллер создавал свои труды по истории, географии, этнографии, статистике Сибири.
За 10 лет работы в Сибири Миллер собрал такое количество документов, что лишь толику из них использовал в получившем наибольшую известность фундаментальном труде «История Сибири».
С этой целью снаряжались длившиеся не один год специальные экспедиции.
Самой ранней морской научной экспедицией, подготовленной правительством, стала Первая Камчатская экспедиция (1725–1730) под командованием Витуса Беринга (1681–1741).
Незадолго до смерти Петра I ему была вручена инструкция, написанная самим царем, в которой определялись цели экспедиции: поиск морского пути через Ледовитый океан в Америку; поиск пролива между Азией и Америкой; поиски путей в Китай и Индию.
Были определены задачи и экономического плана – установление торговых связей с другими странами, расширение границ, выявление новых промысловых районов.
В июле 1728 г. судно «Св. Гавриил» с экипажем более 70 матросов, солдат и мастеровых вышло в море из устья реки Камчатка.
Путешественники достигли широты 67°81’ и вернулись обратно – судно не было приспособлено для плавания во льдах.
Хотя первая экспедиция Беринга и не дала ответа на главный вопрос – о существовании пролива между двумя материками, ее результаты неоспоримы: впервые на базе навигационных и астрономических наблюдений было картографировано северо‑восточное побережье Азии на значительном его протяжении, собраны материалы по флоре и фауне края, по этнографии и хозяйству народов Северо‑Восточной Сибири и Камчатки.
Крупнейшим научным предприятием XVIII в. стала Вторая Камчатская, или Великая Северная, экспедиция (1733–1743 гг.), в подготовке которой на этот раз принимали участие многие правительственные учреждения: Сенат с обер‑секретарем И. К. Кириловым, Адмиралтейств‑коллегия во главе с Н. Ф. Головиным, Академия наук, академики которой И. Г. Гмелин, Г. Ф. Миллер, Ж.‑Н. Делиль, Д. И. Бернулли составляли инструкции, а первые двое и сами приняли участие в экспедиции.
Указом Анны Ивановны начальником экспедиции вновь назначен Витус Беринг, его помощниками – капитаны А. И. Чириков и М. П. Шпанберг.
Общий состав экспедиции достигал нескольких сотен человек.
Отряд во главе с Берингом отправился из Петербурга 2 марта 1733 г.
Основная часть экспедиции (под началом Миллера, Гмелина и студента академического университета С. П. Крашенинникова) выступила в августе.
В зависимости от районов обследования экспедиция поделена на три направления: северные морские отряды; путешествия к берегам Японии и Северной Америки; исследование Сибири и Дальнего Востока отрядами, получившими название «академических». Научные и практические результаты экспедиций были грандиозны: открыт пролив, названный Беринговым, командами кораблей «Св. Павел» во главе с А. И. Чириковым и «Св. Петр», на котором плыл В. Беринг, исследовано побережье Северо‑Западной Америки, С. П. Крашенинниковым и Г. В. Стеллером исследована и описана Камчатка, нанесены на карту Курильские острова, северная Япония, описаны побережье и ряд островов от Архангельска до устья Енисея.
Отряд В. В. Прончищева дошел до 77°29’ северной широты, открыв мыс, названный Челюскиным, по имени участника путешествия подштурмана С. И. Челюскина.
Успех отряда Прончищева оставался недостижимым в течение последующих полутора веков.
К востоку от устья Лены обследование вел отряд лейтенанта Д. Я. Лаптева.
Открытие материкового берега Аляски позволило с 40‑х гг. XVIII в. приступить к промысловому освоению Алеутских островов и Северо‑Западной Америки, постепенно заселявшейся русскими людьми.
Неоценимый вклад в изучение пространств Сибири и Дальнего Востока внесли руководимые Миллером и Гмелиным академические отряды в 1733–1734 гг.
Именно на основе полученных во время этой экспедиции материалов Миллер создавал свои труды по истории, географии, этнографии, статистике Сибири.
За 10 лет работы в Сибири Миллер собрал такое количество документов, что лишь толику из них использовал в получившем наибольшую известность фундаментальном труде «История Сибири».
Оставшаяся часть документов находится в так называемых «Портфелях Миллера», ценность которых особенно высока из‑за утраты их оригиналов в последующем. В 1756 г., уже после смерти автора, был опубликован двухтомный труд С. П. Крашенинникова «Описание земли Камчатки».
Изучались и ближние территории: впервые были изданы в 1731 г. Ф. И. Соймоновым – атлас Каспийского моря, в 1734 г. – атлас Балтийского моря, А. И. Нагаевым в 1745 г. – карта Берингова моря, в 1752 г. – атлас и лоции Балтийского моря, полвека служившие практическим руководством для российских мореходов.
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
Изучались и ближние территории: впервые были изданы в 1731 г. Ф. И. Соймоновым – атлас Каспийского моря, в 1734 г. – атлас Балтийского моря, А. И. Нагаевым в 1745 г. – карта Берингова моря, в 1752 г. – атлас и лоции Балтийского моря, полвека служившие практическим руководством для российских мореходов.
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
§ 4. Искусство. Литература
Одно из главных требований придворной знати, наиболее просвещенной части общества к изобразительному искусству и архитектуре – пышность и торжественность.
Искусство призвано было своими средствами показать рост могущества Российской империи под властью самодержца.
Этой задаче более всего отвечал получавший все более широкое распространение общеевропейский стиль барокко (от итал. barocco – причудливый).
Самым ярким представителем нового стиля в середине столетия в России стал Франческо Бартоломео Растрелли (1700–1771).
Сын знаменитого скульптора Карло Растрелли, он приехал в Россию с отцом 16‑летним юношей.
Его неподражаемый талант, органично вобравший в себя западноевропейскую и «московскую» ветви барокко, наиболее полно раскрылся в дворцовом строительстве – в пышных композициях фасадов, торжественных анфиладах залов, их роскошном интерьере.
В его творчестве демонстрируется победа светского начала в архитектуре – в основном возводятся дворцы, триумфальные арки, театральные здания.
В построенных им церквах нет традиционного аскетизма, отрешенности от земной жизни.
Отход от жестких церковных канонов особенно впечатляюще проявился в построенном Растрелли соборе Воскресенского (Смольного) монастыря, отличающемся богатством архитектурных форм, украшений, отделки.
Ликующее, яркое, пластическое, устремленное ввысь великолепие форм становится типичным для всего церковного строительства середины XVIII столетия.
Наиболее характерны в этом плане Преображенский и Никольский соборы в Петербурге, московские церкви Параскевы Пятницы, Никиты Мученика, Климента.
Среди наиболее замечательных творений мастера – Большой Петергофский дворец, Екатерининский дворец в Царском Селе, дом С. Т. Строганова на Невском проспекте, ряд дворцов для петербургских вельмож, воздвигнутый по его проекту архитектором И. Ф. Мичуриным Андреевский собор в Киеве.
В Москве в 1731–1740 гг. Растрелли создает великолепный барочный дворец в Лефортове – Летний Анненгоф и парк, а также Зимний Анненгоф в Кремле.
Самым совершенным по замыслу и исполнению творением Растрелли, по всеобщему признанию, является Зимний дворец, построенный, по словам самого автора, «для славы российской».
К великому сожалению, внутренняя отделка дворца была уничтожена во время пожара 1837 г.
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
Одно из главных требований придворной знати, наиболее просвещенной части общества к изобразительному искусству и архитектуре – пышность и торжественность.
Искусство призвано было своими средствами показать рост могущества Российской империи под властью самодержца.
Этой задаче более всего отвечал получавший все более широкое распространение общеевропейский стиль барокко (от итал. barocco – причудливый).
Самым ярким представителем нового стиля в середине столетия в России стал Франческо Бартоломео Растрелли (1700–1771).
Сын знаменитого скульптора Карло Растрелли, он приехал в Россию с отцом 16‑летним юношей.
Его неподражаемый талант, органично вобравший в себя западноевропейскую и «московскую» ветви барокко, наиболее полно раскрылся в дворцовом строительстве – в пышных композициях фасадов, торжественных анфиладах залов, их роскошном интерьере.
В его творчестве демонстрируется победа светского начала в архитектуре – в основном возводятся дворцы, триумфальные арки, театральные здания.
В построенных им церквах нет традиционного аскетизма, отрешенности от земной жизни.
Отход от жестких церковных канонов особенно впечатляюще проявился в построенном Растрелли соборе Воскресенского (Смольного) монастыря, отличающемся богатством архитектурных форм, украшений, отделки.
Ликующее, яркое, пластическое, устремленное ввысь великолепие форм становится типичным для всего церковного строительства середины XVIII столетия.
Наиболее характерны в этом плане Преображенский и Никольский соборы в Петербурге, московские церкви Параскевы Пятницы, Никиты Мученика, Климента.
Среди наиболее замечательных творений мастера – Большой Петергофский дворец, Екатерининский дворец в Царском Селе, дом С. Т. Строганова на Невском проспекте, ряд дворцов для петербургских вельмож, воздвигнутый по его проекту архитектором И. Ф. Мичуриным Андреевский собор в Киеве.
В Москве в 1731–1740 гг. Растрелли создает великолепный барочный дворец в Лефортове – Летний Анненгоф и парк, а также Зимний Анненгоф в Кремле.
Самым совершенным по замыслу и исполнению творением Растрелли, по всеобщему признанию, является Зимний дворец, построенный, по словам самого автора, «для славы российской».
К великому сожалению, внутренняя отделка дворца была уничтожена во время пожара 1837 г.
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
В одно время с Растрелли в Петербурге работал Савва Иванович Чевакинский (1709/13 – ок. 1780), происходивший из тверских дворян.
Почти 15 лет он был архитектором Царского Села.
В 1752–1762 гг. он создал лучшее свое творение – собор Николы Морского. Собор и чуть поодаль стоящая на берегу Крюкова канала колокольня хорошо сохранились до наших дней.
В Москве в эти же годы заявляет о себе талантливый архитектор Дмитрий Васильевич Ухтомский (1719–1775).
Мастерство свое он оттачивал в «команде» своих старших коллег И. Ф. Мичурина и И. К. Коробова, а первым его самостоятельным произведением стали деревянные Триумфальные ворота в Твери, воздвигнутые в 1742 г. в честь коронации Елизаветы Петровны.
В 1753–1757 гг. им построены каменные Триумфальные Красные ворота в Москве.
Очень красочное и изящное сооружение простояло до 1938 г. (память о нем сохранилась в названии станции метро).
Еще одно создание Ухтомского тоже осталось только в названии – каменный Кузнецкий мост через Неглинку (остатки его были недавно выявлены при земляных работах).
До наших дней дошел в целости архитектурный шедевр, в создании которого принимал участие Ухтомский.
Это необыкновенно изящная пятиярусная колокольня в Троице‑Сергиевом монастыре.
Надстроенные Ухтомским два дополнительных яруса и завершение придали сооружению труднодостижимую легкость, воздушность.
Основным направлением в дворянской литературе первой половины XVIII в. стал классицизм.
Он был представлен тремя, пожалуй, равнозначными фигурами – А. Д. Кантемиром, В. К. Тредиаковским, М. В. Ломоносовым, а также несколько особняком стоявшим А. П. Сумароковым.
Это уже не анонимные авторы недавнего прошлого, а профессиональные писатели, печатным словом влиявшие на общественное сознание.
Системообразующие особенности классицизма заключались в приоритете гражданской тематики произведений, в воспевании разума – «верховного судьи» над окружающим миром.
Приверженцы классицизма предпочитали изображать не конкретного человека, а некую абстрактную персону с набором положительных и отрицательных качеств: невежество и просвещенность, черствость и доброту, скупость и щедрость и т. д.
Классицизму свойственно стремление к упорядоченности литературных форм, строгая классификация жанров (ода, трагедия, комедия) и стилей.
Для русского классицизма характерна своя особенность: предпочтение отдавалось не античным сюжетам, как это было в Западной Европе, а сугубо национальной тематике, связанной с устным народным творчеством, злободневным вопросам современной жизни.
Подобный поворот обусловлен тем, что классицизм в России начал прокладывать себе путь в период некоторого отката от петровских реформ, когда под угрозой оказались прогрессивные завоевания предшествующих лет.
Поэтому не случайно и то, что российские классицисты отдавали предпочтение наиболее легко воспринимаемым на слух стихотворным формам произведений – сатире, одам, лирическим песням, басне.
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
Почти 15 лет он был архитектором Царского Села.
В 1752–1762 гг. он создал лучшее свое творение – собор Николы Морского. Собор и чуть поодаль стоящая на берегу Крюкова канала колокольня хорошо сохранились до наших дней.
В Москве в эти же годы заявляет о себе талантливый архитектор Дмитрий Васильевич Ухтомский (1719–1775).
Мастерство свое он оттачивал в «команде» своих старших коллег И. Ф. Мичурина и И. К. Коробова, а первым его самостоятельным произведением стали деревянные Триумфальные ворота в Твери, воздвигнутые в 1742 г. в честь коронации Елизаветы Петровны.
В 1753–1757 гг. им построены каменные Триумфальные Красные ворота в Москве.
Очень красочное и изящное сооружение простояло до 1938 г. (память о нем сохранилась в названии станции метро).
Еще одно создание Ухтомского тоже осталось только в названии – каменный Кузнецкий мост через Неглинку (остатки его были недавно выявлены при земляных работах).
До наших дней дошел в целости архитектурный шедевр, в создании которого принимал участие Ухтомский.
Это необыкновенно изящная пятиярусная колокольня в Троице‑Сергиевом монастыре.
Надстроенные Ухтомским два дополнительных яруса и завершение придали сооружению труднодостижимую легкость, воздушность.
Основным направлением в дворянской литературе первой половины XVIII в. стал классицизм.
Он был представлен тремя, пожалуй, равнозначными фигурами – А. Д. Кантемиром, В. К. Тредиаковским, М. В. Ломоносовым, а также несколько особняком стоявшим А. П. Сумароковым.
Это уже не анонимные авторы недавнего прошлого, а профессиональные писатели, печатным словом влиявшие на общественное сознание.
Системообразующие особенности классицизма заключались в приоритете гражданской тематики произведений, в воспевании разума – «верховного судьи» над окружающим миром.
Приверженцы классицизма предпочитали изображать не конкретного человека, а некую абстрактную персону с набором положительных и отрицательных качеств: невежество и просвещенность, черствость и доброту, скупость и щедрость и т. д.
Классицизму свойственно стремление к упорядоченности литературных форм, строгая классификация жанров (ода, трагедия, комедия) и стилей.
Для русского классицизма характерна своя особенность: предпочтение отдавалось не античным сюжетам, как это было в Западной Европе, а сугубо национальной тематике, связанной с устным народным творчеством, злободневным вопросам современной жизни.
Подобный поворот обусловлен тем, что классицизм в России начал прокладывать себе путь в период некоторого отката от петровских реформ, когда под угрозой оказались прогрессивные завоевания предшествующих лет.
Поэтому не случайно и то, что российские классицисты отдавали предпочтение наиболее легко воспринимаемым на слух стихотворным формам произведений – сатире, одам, лирическим песням, басне.
[Фрагмент из книги «История России с древнейших времен до наших дней от сотрудников РАН»]
☦️ ПОМОЧЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ ХРАМА
@imperia_rus
Forwarded from Обозреватель
⚡️28 лет назад, 23 мая 96-го года за отказ сменить веру погиб Евгений Родионов, герой России, канонизированный Православной Церковью.
23 мая, в собственный день рождения, после 100 дней плена и жестоких пыток, Евгению Родионову и его сослуживцам было предложено снять нательный крест и принять ислам. Евгений Родионов отказался снять крест, за что был обезглавлен.
Крестик Родионова был найден в могиле на его обезглавленном теле, а позже мать передала его в храм Святителя Николая в Пыжах.
В убийстве признался ичкерский боевик Руслан Хайхороев: «…У него был выбор, чтобы остаться в живых. Он мог бы веру сменить, но он не захотел с себя креста снимать…»
23 мая, в собственный день рождения, после 100 дней плена и жестоких пыток, Евгению Родионову и его сослуживцам было предложено снять нательный крест и принять ислам. Евгений Родионов отказался снять крест, за что был обезглавлен.
Крестик Родионова был найден в могиле на его обезглавленном теле, а позже мать передала его в храм Святителя Николая в Пыжах.
В убийстве признался ичкерский боевик Руслан Хайхороев: «…У него был выбор, чтобы остаться в живых. Он мог бы веру сменить, но он не захотел с себя креста снимать…»
Forwarded from Год без дракона
Прививка от Царства Небесного
С понедельника стартует 77-ая Всемирная ассамблея здравоохранения, где между прочим может быть принято «пандемическое соглашение» ВОЗ. Глобалисты доказывают важность этого документа очень убедительно. Роберт Фицо и Ибрахим Раиси не тому ли свидетели? Теорий заговора вокруг этого соглашения много, но самая страшная могла бы выглядеть вот так:
✔️ Что будет с теми, кто примет печать антихриста? — «Затем на Суд было приведено святыми ангелами сборище с лицами более мрачными, нежели у других. Глаза их были темные, а на голове надпись: «Сатана»… Ангелы схватили их и бросили в бездну огненную, где сам сатана и антихрист мучаются. Оттуда исходили ужасные вопли и стенания, неистовые рыдания и проклятия.» Вот тут подробнее;
✔️ Как будет ставиться печать? — «… сейчас появилась ещё одна болезнь, против которой уже нашли вакцину. Она будет обязательной, и когда человеку будут делать прививку, ему будет ставиться и печать». Это из книги преподобного Паисия Святогорца «Духовное пробуждение. Слова. Том II». Говорят, что в последующих изданиях (у меня от 2004 года) эту информацию подчистили… не проверял;
✔️ Будет ли путь назад? — «Эта печать навсегда запечатает принявших ее для благодати покаяния, то есть они не смогут никогда покаяться и пойдут в ад» (Пелагея Рязанская).
В общем, если «пандемическое соглашение» всё же примут, следом гриппозные птицы результативнее начнут чихать на проходящих мимо человеков и оттого нам объявят обязательную вакцинацию (будем считать предыдущую добровольно-принудительной), то пренебрежение вышесказанным может иметь роковые последствия.
Кстати, оригинальный язык Апокалипсиса – греческий, а слово, которое используется в нём для обозначения печати антихриста, на русский переводится не только как «начертание», но ещё «укус змеи» и «укол».
С понедельника стартует 77-ая Всемирная ассамблея здравоохранения, где между прочим может быть принято «пандемическое соглашение» ВОЗ. Глобалисты доказывают важность этого документа очень убедительно. Роберт Фицо и Ибрахим Раиси не тому ли свидетели? Теорий заговора вокруг этого соглашения много, но самая страшная могла бы выглядеть вот так:
✔️ Что будет с теми, кто примет печать антихриста? — «Затем на Суд было приведено святыми ангелами сборище с лицами более мрачными, нежели у других. Глаза их были темные, а на голове надпись: «Сатана»… Ангелы схватили их и бросили в бездну огненную, где сам сатана и антихрист мучаются. Оттуда исходили ужасные вопли и стенания, неистовые рыдания и проклятия.» Вот тут подробнее;
✔️ Как будет ставиться печать? — «… сейчас появилась ещё одна болезнь, против которой уже нашли вакцину. Она будет обязательной, и когда человеку будут делать прививку, ему будет ставиться и печать». Это из книги преподобного Паисия Святогорца «Духовное пробуждение. Слова. Том II». Говорят, что в последующих изданиях (у меня от 2004 года) эту информацию подчистили… не проверял;
✔️ Будет ли путь назад? — «Эта печать навсегда запечатает принявших ее для благодати покаяния, то есть они не смогут никогда покаяться и пойдут в ад» (Пелагея Рязанская).
В общем, если «пандемическое соглашение» всё же примут, следом гриппозные птицы результативнее начнут чихать на проходящих мимо человеков и оттого нам объявят обязательную вакцинацию (будем считать предыдущую добровольно-принудительной), то пренебрежение вышесказанным может иметь роковые последствия.
Кстати, оригинальный язык Апокалипсиса – греческий, а слово, которое используется в нём для обозначения печати антихриста, на русский переводится не только как «начертание», но ещё «укус змеи» и «укол».