Мы наблюдаем событие, которое, по общему мнению, должно было наступить гораздо позже, в неопределенно отсроченном будущем, но наступает уже сейчас. До какой степени разноречивые отклики оно в итоге не вызовет, его последствия скажутся на каждом психоаналитике и каждом гуманитарии, так или иначе с лакановской линией повязанном. Этим событием является ниспровержение субъекта – формулировка, которую Лакан впервые употребил для описания падения субъекта картезианского – падения постоянного и нескончаемого. Но сегодня оно касается субъекта одного-единственного и описывает ниспровержение вполне конечное, поскольку этим субъектом является Жак-Ален Миллер.
Ниспровержение это было предпослано двумя наложившимися событиями, никак друг с другом не коррелирующими, но образовавшими в итоге особую констелляцию, помещающую Миллера в иную позицию, из которой к прежней, похоже, нет возврата.
Первым из этих событий является допущенный Миллером срыв в ответ на выход книжки философа и эссеиста Поля Пресьядо, подытожившей опыт выступления перед профессиональным лакановским сообществом, каковое Пресьядо подверг обструкции за анахроническое отношение к женскому субъекту. Более-менее выдержанно отреагировав на факт выступления, имевшего место тремя годами ранее, Миллер как будто не вынес самой его публикации, адресованной широкой философской (в основном левоактивистской) общественности.
Разразившись ответным текстом, пропитанным злобной иронией едва ли не в большем объеме, чем сам формат подобной публикации может вместить, Миллер тем самым совершил беспрецедентное раскрытие собственной тревоги – беспрецедентное как по объемам так и, одновременно, сообщаемым им интимным деталям, которые, вероятно, в других обстоятельствах он оберегал бы от взгляда публики куда тщательнее. Не анализируя наивность теоретической позиции Пресьядо, к которой у Миллера в любом случае не нашлось конкретных претензий, следует заметить, что Миллер невольно создал у сторонних наблюдателей впечатление, будто Пресьядо виновен лишь в том, что он осмелился спросить, почему лакановское сообщество в части питаемой им идеологии сегодня снова выглядит так, как будто никакого Лакана в нем не было.
Вторым важным событием является недавний выход книги бразильского психоаналитика Габриэля Тупинамба «Желание психоанализа», которая, вероятно, не будет принята во внимание ортодоксальной клинической верхушкой, но которая до такой степени прямо выражает давно назревавшие вопросы к выработанным в этой верхушке процедурам обращения с лакановским наследием, что одобрительное предисловие Жижека к этой работе выглядит чуть ли не как торжествующий вопль.
Естественно, это не означает, что конфигурация сил и положений изменится моментально – в том числе потому, что все это время она уже менялась подспудно: долгое время набираемое Миллером влияние в одном смысле сопровождалось его одновременной утратой в другом. Но произошедшее изменение атмосферы удивительным образом, почувствовали все – даже, вероятно, не знающие всех изложенных деталей произошедшего. Так, в русскоязычном интернете буквально за последние несколько дней появляется ряд обструктивных реакций, вершиной которых стало поступившее Миллеру от вапперианского аналитика предложение рассмотреть возможность поступить по завету шиллеровского мавра и, не медля, очистить помещение.
Все это торжество ниспровержения имеет другую, неочевидную сторону, поскольку Миллер, помимо всего прочего, является последним лакановским психоаналитиком, способным писать тексты – тексты малые и развернутые, клинические и теоретические – деятельность, которая для психоаналитиков, в отличие от ученых и философов, всегда является чем-то специфически осложненным. В особенности это касается отечественных лаканистов, испытывающих какое-то совершенно особое торможение, когда необходимо оформить свой опыт во что-то окончательное и научно-связное. В этом смысле, отречься от Миллера – это прежде всего роскошь, которую, как некоторые почему-то решили, они могут и даже обязаны позволить себе именно сейчас.
Мы наблюдаем событие, которое, по общему мнению, должно было наступить гораздо позже, в неопределенно отсроченном будущем, но наступает уже сейчас. До какой степени разноречивые отклики оно в итоге не вызовет, его последствия скажутся на каждом психоаналитике и каждом гуманитарии, так или иначе с лакановской линией повязанном. Этим событием является ниспровержение субъекта – формулировка, которую Лакан впервые употребил для описания падения субъекта картезианского – падения постоянного и нескончаемого. Но сегодня оно касается субъекта одного-единственного и описывает ниспровержение вполне конечное, поскольку этим субъектом является Жак-Ален Миллер.
Ниспровержение это было предпослано двумя наложившимися событиями, никак друг с другом не коррелирующими, но образовавшими в итоге особую констелляцию, помещающую Миллера в иную позицию, из которой к прежней, похоже, нет возврата.
Первым из этих событий является допущенный Миллером срыв в ответ на выход книжки философа и эссеиста Поля Пресьядо, подытожившей опыт выступления перед профессиональным лакановским сообществом, каковое Пресьядо подверг обструкции за анахроническое отношение к женскому субъекту. Более-менее выдержанно отреагировав на факт выступления, имевшего место тремя годами ранее, Миллер как будто не вынес самой его публикации, адресованной широкой философской (в основном левоактивистской) общественности.
Разразившись ответным текстом, пропитанным злобной иронией едва ли не в большем объеме, чем сам формат подобной публикации может вместить, Миллер тем самым совершил беспрецедентное раскрытие собственной тревоги – беспрецедентное как по объемам так и, одновременно, сообщаемым им интимным деталям, которые, вероятно, в других обстоятельствах он оберегал бы от взгляда публики куда тщательнее. Не анализируя наивность теоретической позиции Пресьядо, к которой у Миллера в любом случае не нашлось конкретных претензий, следует заметить, что Миллер невольно создал у сторонних наблюдателей впечатление, будто Пресьядо виновен лишь в том, что он осмелился спросить, почему лакановское сообщество в части питаемой им идеологии сегодня снова выглядит так, как будто никакого Лакана в нем не было.
Вторым важным событием является недавний выход книги бразильского психоаналитика Габриэля Тупинамба «Желание психоанализа», которая, вероятно, не будет принята во внимание ортодоксальной клинической верхушкой, но которая до такой степени прямо выражает давно назревавшие вопросы к выработанным в этой верхушке процедурам обращения с лакановским наследием, что одобрительное предисловие Жижека к этой работе выглядит чуть ли не как торжествующий вопль.
Естественно, это не означает, что конфигурация сил и положений изменится моментально – в том числе потому, что все это время она уже менялась подспудно: долгое время набираемое Миллером влияние в одном смысле сопровождалось его одновременной утратой в другом. Но произошедшее изменение атмосферы удивительным образом, почувствовали все – даже, вероятно, не знающие всех изложенных деталей произошедшего. Так, в русскоязычном интернете буквально за последние несколько дней появляется ряд обструктивных реакций, вершиной которых стало поступившее Миллеру от вапперианского аналитика предложение рассмотреть возможность поступить по завету шиллеровского мавра и, не медля, очистить помещение.
Все это торжество ниспровержения имеет другую, неочевидную сторону, поскольку Миллер, помимо всего прочего, является последним лакановским психоаналитиком, способным писать тексты – тексты малые и развернутые, клинические и теоретические – деятельность, которая для психоаналитиков, в отличие от ученых и философов, всегда является чем-то специфически осложненным. В особенности это касается отечественных лаканистов, испытывающих какое-то совершенно особое торможение, когда необходимо оформить свой опыт во что-то окончательное и научно-связное. В этом смысле, отречься от Миллера – это прежде всего роскошь, которую, как некоторые почему-то решили, они могут и даже обязаны позволить себе именно сейчас.
BY Lacan-likbez
Warning: Undefined variable $i in /var/www/tg-me/post.php on line 280
Telegram has made it easier for its users to communicate, as it has introduced a feature that allows more than 200,000 users in a group chat. However, if the users in a group chat move past 200,000, it changes into "Broadcast Group", but the feature comes with a restriction. Groups with close to 200k members can be converted to a Broadcast Group that allows unlimited members. Only admins can post in Broadcast Groups, but everyone can read along and participate in group Voice Chats," Telegram added.
