Abdulhalikoff

Прочитал текст Соглашения между Абхазией и Россией об инвестиционных проектах российского бизнеса на территории Абхазии, который привёл к политической буре в Сухуме.

Текст так юридически красноречив, что экспертиза в политической жизни Абхазии вам может потребоваться только для деталей и оттенков вроде, например, погружения в процессы политической мобилизации и характеристики участвующих групповых акторов. Чем, собственно, могут быть люди недовольны очевидно из текста.

Сами по себе инвестиционные соглашения, которые предусматривают доступ к тем или иным ресурсам, льготы, временные юридические иммунитеты и пр. вещь распространённая. Но в данном случае мы видим не соглашение, которое фиксирует сбалансированные права, обязанности, интересы и пределы деятельности двух сторон, а очевидную попытку юридического оформления такого хорошо всем известного явления, как экономический колониализм. Текст даже можно ставить в один ряд с современными китайско-африканскими договорами или британо-османскими, голландско-китайскими, британо-индийскими и иными соглашениями XVIII - XIX веков.

Основные положения соглашения выглядят так:

В статье 4 установлен фактически заявительный режим для включения российского инвестора в реестр, предусмотренный соглашением. Для Абхазии не прописано прямое право в отказе российскому инвестору, кроме как по формальным основаниям.

В статье 5 прописаны права и обязанности сторон. Так, у Абхазии прописано 12 пунктов обязательств (включая "иные обязательства") и целых 1 право - спрашивать у российских компаний чем они занимаются. При этом среди обязательств со стороны Абхазии обязанность предоставлять в пользованием инвесторам земельные участки, обязанность предоставления квот на ввоз рабочей силы, освобождать от уплаты таможенных пошлин, освобождать от уплаты ряда налогов на 8 лет, фиксация привилегий российских компаний по сравнению с местными в части технической инфраструктуры и коммуникаций, предоставление права закладывать объекты инвестиций и пр.

Статья 7 фиксирует юридические иммунитеты и льготы для российских компаний на случай изменения законодательства Абхазии на всё время их пребывания в Реестре. Сами по себе подобные иммунитеты и льготы регулярно используются при крупных инвестпроектах, в том числе международных. Но конкретно этот список больше напоминает возможность паразитирования на ресурсах Абхазии без учета интересов населения, экономики, правительства Абхазии.

Статья 8 посвящена тому, как Абхазия должна возмещать реальный ущерб, который может быть причинен российскому бизнесу. Как российские инвесторы должны возмещать потенциальный ущерб, причиненный контрагентам в Абхазии, в соглашении прописать не потрудились.

Порог вхождения для российского бизнеса в соглашении - не менее 2 миллиардов рублей. Это почти 3% ВВП Абхазии. Предоставление крупному бизнесу таких юридического иммунитетов и неравного с местным бизнесом статуса - это прямые и очевидные риски социально-экономической дестабилизации и потери либо ограничения экономической, политической, правовой субъектности. Какая-либо выгода для региона от эфемерных инвестпроектов иллюзорна и не конкретна, а потенциальные негативные последствия, а тем более страхи таковых, конкретны, измеримы и легко воспроизводимы.

www.tg-me.com/in/Abdulhalikoff/com.abdulhalikoff/1015

9.6K viewsNov 19, 2024 at 22:15

Прочитал текст Соглашения между Абхазией и Россией об инвестиционных проектах российского бизнеса на территории Абхазии, который привёл к политической буре в Сухуме.

Текст так юридически красноречив, что экспертиза в политической жизни Абхазии вам может потребоваться только для деталей и оттенков вроде, например, погружения в процессы политической мобилизации и характеристики участвующих групповых акторов. Чем, собственно, могут быть люди недовольны очевидно из текста.

Сами по себе инвестиционные соглашения, которые предусматривают доступ к тем или иным ресурсам, льготы, временные юридические иммунитеты и пр. вещь распространённая. Но в данном случае мы видим не соглашение, которое фиксирует сбалансированные права, обязанности, интересы и пределы деятельности двух сторон, а очевидную попытку юридического оформления такого хорошо всем известного явления, как экономический колониализм. Текст даже можно ставить в один ряд с современными китайско-африканскими договорами или британо-османскими, голландско-китайскими, британо-индийскими и иными соглашениями XVIII - XIX веков.

Основные положения соглашения выглядят так:

В статье 4 установлен фактически заявительный режим для включения российского инвестора в реестр, предусмотренный соглашением. Для Абхазии не прописано прямое право в отказе российскому инвестору, кроме как по формальным основаниям.

В статье 5 прописаны права и обязанности сторон. Так, у Абхазии прописано 12 пунктов обязательств (включая "иные обязательства") и целых 1 право - спрашивать у российских компаний чем они занимаются. При этом среди обязательств со стороны Абхазии обязанность предоставлять в пользованием инвесторам земельные участки, обязанность предоставления квот на ввоз рабочей силы, освобождать от уплаты таможенных пошлин, освобождать от уплаты ряда налогов на 8 лет, фиксация привилегий российских компаний по сравнению с местными в части технической инфраструктуры и коммуникаций, предоставление права закладывать объекты инвестиций и пр.

Статья 7 фиксирует юридические иммунитеты и льготы для российских компаний на случай изменения законодательства Абхазии на всё время их пребывания в Реестре. Сами по себе подобные иммунитеты и льготы регулярно используются при крупных инвестпроектах, в том числе международных. Но конкретно этот список больше напоминает возможность паразитирования на ресурсах Абхазии без учета интересов населения, экономики, правительства Абхазии.

Статья 8 посвящена тому, как Абхазия должна возмещать реальный ущерб, который может быть причинен российскому бизнесу. Как российские инвесторы должны возмещать потенциальный ущерб, причиненный контрагентам в Абхазии, в соглашении прописать не потрудились.

Порог вхождения для российского бизнеса в соглашении - не менее 2 миллиардов рублей. Это почти 3% ВВП Абхазии. Предоставление крупному бизнесу таких юридического иммунитетов и неравного с местным бизнесом статуса - это прямые и очевидные риски социально-экономической дестабилизации и потери либо ограничения экономической, политической, правовой субъектности. Какая-либо выгода для региона от эфемерных инвестпроектов иллюзорна и не конкретна, а потенциальные негативные последствия, а тем более страхи таковых, конкретны, измеримы и легко воспроизводимы.

BY Abdulhalikoff