Я очень редко даю советы другим правительствам, в том числе, потому, что это обычно бесполезное занятие. Большинство рекомендаций о том, что делать Западу с Беларусью, упираются в тот факт, что для этих действий нужно беспокоиться о судьбе нашей страны куда больше, чем сегодня способно большинство западных правительств.
Политики, избранные другими народами, не будут болеть за белорусскую демократию или независимость сильнее нас. А усилия, которые мы от них ожидаем, часто требуют именно такого – перманентного и глубокого «боления» за нашу страну.
Я попытался написать этот лонгрид для Карнеги с учетом этого неприятного обстоятельства, стараясь не давать советов, которые бы требовали качественно другого уровня внимания к Беларуси и политической воли что-то делать.
Текст начинается с короткого резюме, поэтому я не буду его дублировать здесь. Английская версия – с чуть большим бэкграундом, не всегда нужным русскоязычной аудитории – появится на днях, я опубликую ее в твиттере (https://twitter.com/A_Shraibman).
Я очень редко даю советы другим правительствам, в том числе, потому, что это обычно бесполезное занятие. Большинство рекомендаций о том, что делать Западу с Беларусью, упираются в тот факт, что для этих действий нужно беспокоиться о судьбе нашей страны куда больше, чем сегодня способно большинство западных правительств.
Политики, избранные другими народами, не будут болеть за белорусскую демократию или независимость сильнее нас. А усилия, которые мы от них ожидаем, часто требуют именно такого – перманентного и глубокого «боления» за нашу страну.
Я попытался написать этот лонгрид для Карнеги с учетом этого неприятного обстоятельства, стараясь не давать советов, которые бы требовали качественно другого уровня внимания к Беларуси и политической воли что-то делать.
Текст начинается с короткого резюме, поэтому я не буду его дублировать здесь. Английская версия – с чуть большим бэкграундом, не всегда нужным русскоязычной аудитории – появится на днях, я опубликую ее в твиттере (https://twitter.com/A_Shraibman).
Telegram and Signal Havens for Right-Wing Extremists
Since the violent storming of Capitol Hill and subsequent ban of former U.S. President Donald Trump from Facebook and Twitter, the removal of Parler from Amazon’s servers, and the de-platforming of incendiary right-wing content, messaging services Telegram and Signal have seen a deluge of new users. In January alone, Telegram reported 90 million new accounts. Its founder, Pavel Durov, described this as “the largest digital migration in human history.” Signal reportedly doubled its user base to 40 million people and became the most downloaded app in 70 countries. The two services rely on encryption to protect the privacy of user communication, which has made them popular with protesters seeking to conceal their identities against repressive governments in places like Belarus, Hong Kong, and Iran. But the same encryption technology has also made them a favored communication tool for criminals and terrorist groups, including al Qaeda and the Islamic State.
Unlimited members in Telegram group now
Telegram has made it easier for its users to communicate, as it has introduced a feature that allows more than 200,000 users in a group chat. However, if the users in a group chat move past 200,000, it changes into "Broadcast Group", but the feature comes with a restriction. Groups with close to 200k members can be converted to a Broadcast Group that allows unlimited members. Only admins can post in Broadcast Groups, but everyone can read along and participate in group Voice Chats," Telegram added.
