В том, что человек уходит из отношений после первых встреч, есть положительная сторона. В какой-то мере это здорово – сохранить у себя идеализированный образ. Обоим бывает сложно вынести, если этот образ разрушится, станет обычным.
Я это хорошо понимаю, в целом. Мне тоже свойственен нарциссизм, но не в той же степени, что раньше. Но в какие-то периоды идея о том, что я обычный, а не какой-то охуевший гений, вызывала острую боль, как будто это абсолютно необходимо, жизненно необходимо. Обычный, а не великий философ, не великий психотерапевт. И философские рассуждения, которые должны звучать очень умно, звучат скорее запутанно и даже несколько нелепо.
И все равно в обычного человека можно несколько влюбиться. В его запах, улыбку, определенную смелость и решительность, в то, как он целуется. В то, как он стонет, когда сжимаешь пальцы, обнимая его под одеждой.
Не нужно быть идеальным, чтобы тебя любили. Вот это вещь, которую я просто не мог понять раньше. Я бы сказал, это мешает тому, чтобы тебя любили. Излишнее желание себя совершенствовать. Человеку нравится внимание к нему, по большей части. А если ты сконцентрирован на том, чтобы сделать себя идеальным, ты не сконцентрирован на человеке.
Вопрос в том, чего на самом деле ты хочешь - чтобы тебя любили, или чтобы безумно любить себя.
В том, что человек уходит из отношений после первых встреч, есть положительная сторона. В какой-то мере это здорово – сохранить у себя идеализированный образ. Обоим бывает сложно вынести, если этот образ разрушится, станет обычным.
Я это хорошо понимаю, в целом. Мне тоже свойственен нарциссизм, но не в той же степени, что раньше. Но в какие-то периоды идея о том, что я обычный, а не какой-то охуевший гений, вызывала острую боль, как будто это абсолютно необходимо, жизненно необходимо. Обычный, а не великий философ, не великий психотерапевт. И философские рассуждения, которые должны звучать очень умно, звучат скорее запутанно и даже несколько нелепо.
И все равно в обычного человека можно несколько влюбиться. В его запах, улыбку, определенную смелость и решительность, в то, как он целуется. В то, как он стонет, когда сжимаешь пальцы, обнимая его под одеждой.
Не нужно быть идеальным, чтобы тебя любили. Вот это вещь, которую я просто не мог понять раньше. Я бы сказал, это мешает тому, чтобы тебя любили. Излишнее желание себя совершенствовать. Человеку нравится внимание к нему, по большей части. А если ты сконцентрирован на том, чтобы сделать себя идеальным, ты не сконцентрирован на человеке.
Вопрос в том, чего на самом деле ты хочешь - чтобы тебя любили, или чтобы безумно любить себя.
BY Metacognition
Warning: Undefined variable $i in /var/www/tg-me/post.php on line 283
Mr. Durov launched Telegram in late 2013 with his brother, Nikolai, just months before he was pushed out of VK, the Russian social-media platform he founded. Mr. Durov pitched his new app—funded with the proceeds from the VK sale—less as a business than as a way for people to send messages while avoiding government surveillance and censorship.
Telegram and Signal Havens for Right-Wing Extremists
Since the violent storming of Capitol Hill and subsequent ban of former U.S. President Donald Trump from Facebook and Twitter, the removal of Parler from Amazon’s servers, and the de-platforming of incendiary right-wing content, messaging services Telegram and Signal have seen a deluge of new users. In January alone, Telegram reported 90 million new accounts. Its founder, Pavel Durov, described this as “the largest digital migration in human history.” Signal reportedly doubled its user base to 40 million people and became the most downloaded app in 70 countries. The two services rely on encryption to protect the privacy of user communication, which has made them popular with protesters seeking to conceal their identities against repressive governments in places like Belarus, Hong Kong, and Iran. But the same encryption technology has also made them a favored communication tool for criminals and terrorist groups, including al Qaeda and the Islamic State.
